Светлячок

Светлячок

Он, как всегда, растянется на всю кровать, и для тебя останется жалкий клочок свободного пространства, чтобы со стоном вытянуть ноги и попытаться хоть чуть-чуть вздремнуть.

Болит спина от неудобного лежания, но это все же лучше, чем подняться и уйти на удобный диван, ведь тебе до ломоты, до зубовного скрежета страшно променять такой необходимый, особенно сейчас, комфорт и возможность выспаться, на то тепло, что ты чувствуешь лишь находясь рядом с ним. Сейчас он спит, и ты можешь впитывать в себя его тепло за бесценок, просто так, а "просто так" он никогда ничего не отдает.

Но сейчас...Сейчас он спит. И ты даже на секунду можешь позволить себе обмануться, что он - твой. Только твой и больше ничей. Что его тепло - для тебя, тебя одной. Ты - одна единственная греешься у его ног. Только так, по-другому он не позволит.

Сейчас он спит, и ты можешь забыться на секунду, сама себе поверить, что вчера, когда ты укрывалась тремя одеялами, включив обогреватель на максимум, все равно мерзла в одиночестве в постели, он просто устал, и пока ты плакала, зажимая в зубах запястье, он вот также тихо-мирно спал в своей квартире, в своей постели, куда еще ни разу тебя не позвал и, наверное, вряд ли когда-нибудь позовет. Ведь это - его территория, и тебе там не место. Но сейчас, сейчас он спит, и ты можешь себе позволить вторжение в его пространство, можешь себе позволить на минутку украсть хоть крошечный кусочек его свободы.

Сейчас он спит, и ты прижимаешься к нему. Как можно ближе, теснее. Всем телом. Каждым клочком себя, по максимуму, - сейчас он спит, и тебе за это ничего не будет.

Радостная улыбка озаряет твое лицо, когда ты без опаски кутаешься в ворованное тепло. Он сегодня чертовски пьян, и тебе хорошо досталось за то, что жизнь, порой, несправедлива, что не всегда все идет именно так, как обязательно должно идти, так,  как ты запланировал. Он обижен сегодня и потому был груб и нетерпелив. Хотя, он вообще редко бывает с тобой нежен. Невольно твои губы вздрагивают и, поверх радостной, ложится грустная улыбка, - он никогда не приходит к тебе, чтобы подарить нежность - для нежности у него есть другой человек.

Помнится, однажды, тебе захотелось сделать себе больно, и ты поехала за ним туда, куда он всегда возвращается после того, как насытится и наиграется тобой. Ты видела, как по дороге он завернул в круглосуточный цветочный магазин и вышел оттуда с огромным букетом каких-то цветов. Каких именно, ты не могла разглядеть, хоть и пыталась, раз за разом, с особой жестокостью стирая с лица непрошенные глупые слезы.

Он никогда не дарил тебе таких цветов. Он вообще никогда не дарил тебе цветы. Не дарил подарки. Не считал нужным и целесообразным как-то проявлять свои чувства или что там у него, если он, раньше очень часто, а теперь все реже, но все же раз за разом набирает твой номер, и говорит тебе все время одно и то же безэмоциональное: "Жди".

Он положил цветы на заднее сидение своей машины и снова тронулся в путь. Он спешил, то там то тут нарушая правила дорожного движения. Ему сигналили, но он, как и ты, рвался дальше, туда, где его, как потом вдруг окажется, не сильно ждут, ведь та, что вышла к нему после нескольких сигарет и упорного нажатия на экран телефона, была ему совсем не рада.

Ни ему, ни его цветам.

Она размахивает руками, орет на него, замахивается и лепит ему пощечину. Еще одну. Вторую. Он специально приседает для этого, подставляет лицо, ведь из-за своего маленького роста она бы никогда не дотянулась, но она еще больше злится, топчет ногами красивый букет ни в чем не виноватых цветов,  и бьет его кулаками, куда попадет.

Он спокойно стоит. Терпит. От тебя бы не стерпел, - ты бы уже давно валялась с разбитой губой у его ног. А она...

Она, если бы могла, выцарапала бы ему глаза. Его красивые, злые глаза, что всегда жалом впиваются в твое лицо, когда ты летишь в облака от его рук, губ, движений мощного тела, и с твоих губ непроизвольно срывается стон блаженства. Ты знаешь, что в этот самый момент все проходит, - своим проклятым голосом ты рушишь его иллюзию наслаждения.  Он слышит твой приглушенный всхлип и осознает кто он, где он, и самое главное с кем, и потому... В этот момент ты ему противна. Ты и сама себе становишься противна за то, что нарушила одно из его негласных правил, которых множество. Он не хочет видеть тебя под собой. Он злится, рычит и разворачивает твое тело спиной к себе, вжимает лицом в эту самую кровать, на которой сейчас так тихо и мирно спит, и ... Ты поплатишься за то, что была так беспечна, так неосмотрительна.

Ты смотрела, как она уничтожает твоего его, ведь он чуточку но все же твой, хоть и сам этого не хочет и упорно заставляет себя не знать этого, размазывает изуродованные цветы по его идеальному пальто, марая не только ткань, а еще и его душу. Она, эта душа, у него ведь все же есть, раз он виновато стоит перед ней.  Той, что важна и нужна ему, ведь она у него одна. А ты...

Тебя много.

Таких, как ты, у него много.

Ты знаешь каждую. Знаешь всех тех, кто так безнаказанно воруют его тепло, такое важное для тебя, нужное тебе, которого всегда тебе достается совсем мало, так ничтожно мало, чтобы отогреть твое окоченевшее от одиночества и холода тело, застывшую душу, твое глупое сердце, которое, если еще и бьется, то только благодаря ему, его теплу, что ты воруешь для себя пока он спит.

Ты давно превратилась в слух, ты с замиранием ждешь его звонка, звука открываемой твердой рукой всегда незапертой двери, быстрых приближающихся шагов, холодного смешка, когда он застает тебя там же где оставил в прошлый раз. Он любит, когда ничего не меняется. Он любит контролировать все. Абсолютно все. Наверное, даже твое дыхание во время оргазма.