Светозария

Глава вторая. Сварожья каша и хвост ящерицы

Мама отчитывала Милу, а та молчала. Она всегда молчит, не пытается оправдываться, в отличие от меня. Сидит тихо на скамье, смотрит в пол, и не поймешь, то ли она со всем согласна, то ли вообще далеко отсюда и ничего не слышит.

• Ты соображаешь, что натворила? - кричала мама, размахивая ложкой, которой она только что накладывала в тарелки кашу. - Твое счастье, что Велимудр сумел тебя отстоять. А потребовали бы дубравцы наказания, тогда что?

• Ярослав сам виноват, - не выдержал я. - Он приперся в наш лес и хотел подстрелить березовую белку. И хвост ей повредил. Ее теперь травники выхаживают, а ему хоть бы хны.

• Никому! Никому, ясно вам, не дозволено применять сережки против людей!

Не люблю, когда мама такая. Лицо у нее становится красным от крика, а борозда между бровями глубокой, но самое ужасное — это руки, они так быстро двигаются, что у меня к горлу подкатывает тошнота, и я хочу закрыть глаза, но знаю, что мама разозлится еще больше.

• Нам для чего их боги дают? Чтобы могли защититься, если зверь в лесу нападет. Зверь! А человека они и убить могут. Представь, если бы Ярослав бросил в Милу желуди, тогда что?

• Этого только не хватало!

• Конечно! А ей кидаться в него сережками можно?

• Но ничего же страшного с этим дураком не случилось. Полежал немного, не дыша, потом очнулся. Жаль, меня там не было. Наподдал бы ему еще.

• Вадим!

Назвала полным именем, рассердилась.

В дверях появился отец, тоже сердитый. Исподлобья взглянул на Милу, но ничего не сказал.

• Садись ужинать, Мирон, у нас был тяжелый день. А говорить с нашими детьми — все равно что воду решетом носить. Одна делает вид, что не слышит, второй — заступничек — не желает понять, насколько это серьезно.

• Я все слышала, - отрешенно сказала Мила.

Отец кашлянул в бороду, сел за стол и придвинул к себе тарелку.

• Остальные почему не едят? - угрюмо спросил он, заметив, что я и Мила к еде не притронулись, а мама даже не садилась. - Ешьте, чего уж теперь...

Мама тяжело опустилась на скамью.

• Так и будем всю жизнь простую кашу есть. Была надежда, что хоть Мила станет избранной, но после такой выходки старейшины могут занести ее в черный список и тогда все.

• Не нагнетай, Белава, я говорил сейчас с Велимудром. На первый раз Милу простят.

Вот как. Для мамы важней всего, чтобы в их семье появился избранный. Тогда два раза в год, зимой и летом, они будут ездить во дворец Сварога на пир и есть кашу, приготовленную самим богом. Говорят, у нее особенный, ни с чем не сравнимый вкус. Но мне все равно, я уже ненавижу эту кашу, потому что родители на ней помешались.

• Дар травницы у Милы точно есть, - продолжил отец. - Этого достаточно для избранности.

• Еще год ждать, пока узнаем наверняка, - возразила мама.

Есть ли у березанина хотя бы один из трех даров, старейшины проверяют два раза: первый — когда ребенку исполняется девять лет, а второй — после пятнадцатилетия.

• А мне скоро к старейшинам идти, - напомнил я. - Может, у меня дар стихоплета. Я могу сочинять, я пробовал. Слушайте:

Наш Сварог

Испек пирог,

Положил его в сапог

И поставил на порог.

Ну как?

• Так себе, - честно сказал отец. - И просто сочинить мало. Для заклинания нужно сплести из соломы подходящую фигурку, только самые удачливые понимают, какую именно. У тебя удачи нет.

• Но попытаться я могу. А вдруг?

В девять лет я уже сочинял заклинание для жеребенка. Стих придумал, а фигурку сплел не ту, и жеребенок ее не съел, а это значит, ничего не получилось. Для каждой лошади стихоплеты пишут свое заклинание, тогда лошадь не будет болеть и станет человеку верным другом. Заклинания есть и для коров, и для коз. Богдан как-то писал для козы, у него дар стихоплета обнаружился сразу, ему повторно пытать счастья незачем. Богдан вообще невероятно одаренный, он единственный среди березан, кто может быть и стихоплетом, и травником, и опоясником. А мне все дары не нужны, и хоть я заговорил про дар стихоплета, на самом деле хочу стать опоясником.

• Опоясник из тебя тоже не выйдет, - отец словно прочел мои мысли. - Узор для пояса, как и плетеную фигурку, просто так не угадаешь.

• Но я хорошо рисую узоры. И выучил все знаки.

Отец не ответил. Он уверен, что мне это не поможет. Наверное, так и есть, я даже для себя не смог нарисовать обереговый узор, хотя очень старался. С детства много рисую и придумал, как подобрать узор для конкретного человека. Сперва я вывожу на бересте его лицо, а потом смотрю, какие узоры сочетаются с глазами, носом, ртом...

Свое лицо я тоже нарисовал. У меня на подбородке есть ямка, которую я ненавижу, потому что вечно все умиляются: ах, какая очаровательная ямочка. И я сразу не знаю, куда себя деть. Эту ямку я закрыл первым делом, разместив на ней знак солнца. На глазах изобразил спирали — знаки мудрости, и сделал их голубыми, под цвет глаз. Рот отлично совпал с ромбом — земным знаком: земля нас кормит, это самое подходящее для ее знака место. Для носа и бровей ничего не нашел, но это и не обязательно. Пытался нарисовать что-нибудь на ушах, они меня бесят не меньше ямки на подбродке. Правое ухо нормальное, а левое чуть оттопырено, и всегда найдутся любопытные, спросят, кто меня за него таскал. А я таким родился. В последнее время я стал закрывать уши волосами, немного не достающими до плеч, но все равно хочется приклеить левое ухо смолой или правое оттопырить. Знаков для ушей тоже не нашлось, и ладно.