Свидетель

Свидетель

Почтовое отделение г. Аркхема, Новая Англия
До востребования

Дорогой Джереми!

Я пишу тебе письмо, не имея возможности его отправить. Мне некуда бежать. Вполне вероятно, меня скоро убьют.
А то и хуже.
Но пока моё сердце ещё бьётся, я должен, просто обязан задокументировать всё с самого начала. Скорее всего они рано или поздно доберутся до меня – но я могу попытаться хотя бы спрятать записи в надежде, что ты или кто-либо другой найдёт рукопись раньше, чем они.
Прости, что долго не писал тебе. Это неудивительно после всего, что произошло, но я мог хотя бы изредка сообщать… 
Ладно. Обо всём по порядку.
Будучи сытым по горло городской жизнью, я оставил Мискатоникский университет и перебрался в принадлежащий моей семье дом в Новой Англии. Цивилизация, победоносно шествующая по континенту, не почтила здешние просторы своим присутствием. Это дремучий, первобытный край, затерянный среди хвойных лесов и вздымающихся ввысь скалистых гор, помнящий временя задолго до прихода европейцев на континент. Жители региона славятся своей неприветливостью, угрюмостью и настороженным, балансирующим на грани с враждебностью отношением к чужакам – картина, типичная скорее для малых поселений юга, но никак не северо-запада – и питают слабость к различного рода суевериям. Последнее не переставало меня удивлять, ибо в нашем просвещённом веке питать веру во что-то нерациональное – абсурдно…
Жалкий, самодовольный глупец! 
К моей радости, я не проводил среди аборигенов много времени, так как сам дом располагается не в поселении, а в полутора десятке миль от него, которые я преодолевал на автомобиле.
Скромный для Аркхема двухэтажный дом можно по здешним меркам назвать дворцом. Рассчитавшись со смотрителем, я сразу же осмотрел все комнаты. Разумеется, более всего моё внимание было приковано к библиотеке, собранной моим дальним и век как умершим родственником. Прадед – хоть это и неверное определение, но для простоты буду называть его так – собрал довольно впечатляющую коллекцию, в основном посвящённую истории, но присутствуют и тома по мифам и религии.
Будучи предоставленным самому себе, я часами прогуливался по окрестным лесам, наслаждаясь суровой красотой первозданной природы. Особый интерес у меня вызывали горы, где, если верить поверьям, имеются пещеры, уходящие вниз настолько глубоко, что человеческий разум даже не способен вообразить. Короткое расследование показало, что пещеры действительно существуют – их обнаружение подтверждено документально, о чём любой желающий может прочитать в старых газетах -  но они так и не были толком исследованы. Статьи так же упоминали о «зловонии» и «дыхании неведомого», исходящих из провалов пещер и заставляющих любопытствующих бежать в ужасе – момент, который я принял за преувеличение бессовестных газетчиков, идущих на всё, дабы увеличить тиражи. Наверняка местные деревенщины в силу необразованности просто приняли запах метана или других подземных газов за «дыхание неведомого», решил я.
Как ты думаешь, оказался ли я в итоге прав?
Возвращаясь с прогулок, я проводил остаток дня за изучением дедовской библиотеки, и, должен признать, это занятие меня весьма увлекло. На чердаке же нашёлся телескоп, пусть и устаревшей модели, но вполне позволяющий следить за небосводом. К моему удивлению, прадед закупал в больших количествах звёздные карты. Перебирая один нарисованный небосвод за другим, я всё пытался понять, что именно означают линии и пометки, а иногда и математические формулы, оставленные прадедовской рукой. Ах, если бы я хоть что-то понимал в астрономии! Но увы и ах, я – лингвист...
Оставив безнадёжное дело, я вернулся к книгам, которые (не прими в обиду, Джереми!) всегда были моими лучшими друзьями. Бесчисленные тома по мировой истории, мифологии, религии… Да, я не верил в запредельное, старые сказки интересовали меня исключительно с культурологической точки зрения, но могу ли я передать свой восторг? 
Восторг! Ха! Если бы я знал, если бы я только знал!..
Выяснилось, что прадед не разделял моего пиетета к рукописям: частенько мне попадались заметки на полях. Но вот что странно: прадед писал зеркально. Я ломал голову: какой смысл в таком шифровании? Всё равно уловка разгадывается менее, чем за минуту.
Теперь-то я знаю: прадед специально выработал в себе привычку к зеркальному письму, чтобы не дай бог не написать случайно одно из Имён…
Прости меня, Джереми – я забегаю вперёд. Мои мысли скачут, как блохи на шелудивой дворняге. Сложно придерживаться порядка в изложении, зная, что стоит мне встать и подойти к окну, как я увижу их… Действует на нервы, знаешь ли... Ты одёргивай меня, если я опять забудусь, хорошо?
Спасибо.
По мере изучения записей прадеда (крайне бессвязных и туманных, я тебе скажу), книг и заметок у меня складывалось впечатление, что чего-то не хватало, какого-то завершающего элемента, финального куска пазла. Прадед постоянно ссылался на какую-то книгу (причём даже не упоминая название, просто говоря «книга»), причём по самым разнообразным моментам – приводил ли он параллели между верованиями аборигенов различных тропических островов, систематизировал ли сказания о рыцарях круглого стола и даже когда вырезал из газет заметки об убийствах за последние лет сто до его кончины. 
В шкафах не нашлось ни одно тома, смахивающего на искомый. Это меня не смутило. Движимый азартом исследователя, я перерыл дом сверху донизу. Перебрал весь хлам на чердаке, порядком наглотавшись пыли, заглянул за все гобелены и картины, сантиметр за сантиметром обстукал стены и пол… Я молил, чтобы прадеду не пришло в голову закопать книгу где-нибудь в лесу, а если и закопал, то хотя бы оставил на самом видном месте карту. Но поиски потерпели фиаско.
Ну вот я снова взялся за перо, Джереми. Прости за перерыв. Я так и не смог побороть искушение и не подойти к окну. Может, потому что они меня позвали? Не знаю. Я видел их – тени, неподвижно стоящие в отдалении, едва различимые между деревьями. Я воспользовался ружьём – но лишь впустую потратил боеприпасы. При выстрелах они моментально исчезали, чтобы тут же появиться уже в других местах. Вполне возможно, у меня от перенапряжения просто-напросто начались галлюцинации и я палил в безлюдную чащу...
Хватит гадать на кофейной гуще. Я должен ещё многое успеть изложить.
Вчера утром я заехал в поселение за покупками. В одном из магазинов продавщица – почтенная женщина в летах – пристально осмотрела меня и поинтересовалась, не тот ли я господин, что живёт в доме в лесу. Получив утвердительный ответ, она побледнела и настойчиво попросила меня на ночь остаться в поселении и не возвращаться домой. Разумеется, эта просьба лишь позабавила меня, и я вежливо, но твёрдо отказал. Продавщица настаивала, но я был непреклонен – с какой это, собственно, кстати я должен ночевать, образно говоря, на вокзале? Поняв, что не добьётся от меня согласия, она вытерла слёзы и попросила о другом: если я таки хочу вернуться, то пусть я хотя бы останусь за запертой дверью и не буду выходить за порог до рассвета, ибо сегодня предстоит плохая ночь. Даты, подобные сегодняшней, случаются дважды в год, и от заката до рассвета силы тьмы получат полную свободу. Несмотря на все усилия остаться джентльменом, я рассмеялся. На бедную женщину было жалко смотреть. Стремясь поскорее окончить неприятный и бессмысленный разговор, я забрал покупки и удалился.
Должен признаться: не уверен до конца, что всё то, что происходило после, случилось на самом деле, а не является плодом моего воображения, воспалившегося от недостатка контакта с цивилизацией и от слишком пристального изучения библиотеки прадеда.
Хотя, доказательство лежит передо мной… А может, я и его выдумал?
Первая странность произошла во время вечерней прогулки. Несмотря на то, что во время гуляний я изучил окрестности как свои пять пальцев, я к своему изумлению осознал, что заблудился. Ума не мог приложить, как так приключилось, тем более что было ещё достаточно светло. Да, случается, что человек в лесу сбивается с маршрута, ибо общеизвестно, что у левой ноги шаг шире правой, но всё-таки! Никогда такого раньше не случалось!
Переступив границу зрелых лет, я в тёмный лес забрёл и заблудился, но ещё не понял, что назад дороги нет…
Ругаясь на себя, я плутал среди столетних сосен, пытаясь найти правый путь во тьме долины. Но мои усилия венчались крахом. Казалось, что с каждым шагом я не приближался, а наоборот, отдалялся от жилища…
Будь я суеверным, непременно бы решил, что со мной играет нечистый.
Ха! Будь ли!
Когда я уже выбился из сил и практически отчаялся вернуться домой, то услышал вдали музыку. Сперва я списал на галлюцинации от переутомления, но, прислушавшись, не поверил своим ушам. Кто-то бил в барабаны. Звуки ударов придали мне сил, и я чуть было не бегом отправился навстречу мелодии. К тому времени солнце уже зашло, и то и дело случалось спотыкаться об могучие корни. Ввиду недостатка видимости моё воображение воспалилось: то и дело чудилось, что тени вокруг движутся и даже, можно сказать, наблюдают.
Бой баранов становился всё ближе. Между деревьями показалось зарево костров. Я услышал пение, нескладно исполняемое множеством голосов. Иногда я выхватывал из потока речи знакомые слова из разных языков, но общий смысл, как ни силился, не мог понять. Наконец, я подобрался достаточно близко, кусты расступились и увиделполяну
господипростименяневозможнокаклибоописатьбезумиебезумиебезумиетакогонеможетбытьноявидел
дьявольщинадьявольшинадьяволщина
как отпустил ступор так тотчас бросился бежать
надо было помочь тому младенцу но я ничего не смог бы сделать слишком много котёл кипящая вода отблеск стали всплеск до сих пор слышу
мчался обратно в темноту вслед несся хохот нереально невозможно
думал не заметили меня но они просто знали что я далеко не уйду да они знали теперь понимаю
Ах, если бы у меня был морфин! Забыться бы, просто забыться. В шкафу есть бренди, но мне необходимо блюсти ясность ума, если я хочу изложить всё в точности и до конца. Моего конца.
Прошу прощения, Джереми: я до сих пор не могу без содрогания вспоминать об увиденном. Нет, и не проси меня, не буду писать! Если уж я и обречён до последнего вздоха носить ночной ужас в своей памяти, то пусть хоть ты останешься свободным от этого бремени. Это зло, Джереми, то самое первобытное зло, казалось бы, невозможное в наш просвещённый век.
Не иначе, как ангелы божьи самолично указали мне путь, ибо выйти в такой темноте обратно к дому можно было только чудом. Я уже не чувствовал ног, в бок будто всадили нож. Миновав порог, я запер дверь и, не рассуждая, движимый инстинктом самосохранения, схватил стоящий ближе всего предмет мебели – под руку подвернулся сервант - и, скрипя от натуги, подтащил его и опрокинул на дверь. Так как она открывалась вовнутрь, то я был уверен, что через неё они точно не войдут. Я рысью кинулся к задней двери и надвинул на неё шкаф. Не давая себе ни секунды передышки, я – опять же, не думая – бросился на кухню, схватил соль и рассыпал её у каждого окна (как потом выяснилось, что-то подобное я вычитал у прадеда и успешно забыл, но бессознательное помнит, Джереми!).
Лишь тогда я позволил себе перевести дух. Взяв ружьё, я посмотрел в окно. Их не было видно. Но я знал – это временно. Они придут.
В изнеможении прошёл на кухню… И заметил кое-что на днище серванта. Ощупав дерево, я нашёл тайник со свёртком внутри. Перейдя с находкой к кухонному столу, я развернул упаковку. В свёртке обнаружилась довольно массивная книга в кожаном, задубевшем от времени переплёте. Название отсутствовало, ровно как и имя автора, обложку украшало лишь тиснение, которое я постараюсь воспроизвести на отдельном листе.