Оставшись в одиночестве, Эрмите разложил свои записи на столе и погрузился в размышления. Дело оказалось запутанным до невозможности. Молодые влюбленные и старые соперники, интриганы и добряки, родители и дети — все фигуранты образовали невероятный клубок отношений, в центре которого в свой последний день оказался несчастный Греньи.
— За каким чертом тебя понесло в сарай? — пробормотал доктор.
Наверняка старик собирался расплатиться с кем-то или, наоборот, положить вырученные деньги в сундук. А если его привели туда, угрожая оружием — вариант с ограблением тоже нельзя исключать. Узнать бы, сколько в точности денег было в сундуке.
С этой мыслью доктор вышел из номера и поманил Лу. Великан вошел, прикрыв дверь, и молча встал посреди комнаты.
— Вы владеете грамотой, Лу?
— Нет, мсье.
— Жаль. Тем не менее вы должны были заметить: ваш хозяин имел привычку записывать доходы и траты?
— Каждый день как часы. В специальную книжечку каждый денье записывал.
— Странно, мне ничего похожего не попадалось.
— Так она у меня, мсье. Книжечка, то есть, — поспешил пояснить слуга, встретив хмурый взгляд доктора.
— Какого черта, Лу?
— Греньи мне ее за ужином сунул, когда хозяйский мальчишка шум поднял.
— Зачем он это сделал? И почему вы об этом молчали?
— Да он всегда мне ее отдавал, когда напивался. Старик дела вел только на трезвую голову. А молчал я потому, что вы об этой штуке речей не заводили, — исполнительный слуга был готов обидеться.
— Ну, хорошо. Надеюсь, сейчас вы отдадите ее мне?
— Да вот! — Лу бережно достал из-за пазухи маленькую — с ладонь — тетрадь в кожаном переплете. Доктор наугад раскрыл ее. Старик писал мелко, но разборчиво. Каждая страница была расчерчена на три столбца; «Кто», «Когда», и «Сколько» значилось сверху. Купец и правда был дотошен: в последнем столбике он указывал даже медяки.
Эрмите полистал книжку и быстро нашел записи о содержимом сундука. В безыскусной бухгалтерии Греньи разобрался бы даже младенец. Сумма была более чем внушительной. Между страницами он также обнаружил расписку шевалье. Спрятав записную книжку за пазуху, он со вздохом посмотрел на слугу:
— Ну а как у вас с арифметикой?
— С кем, мсье? — тревожно переспросил Лу.
— Неважно. Идемте.
Доктор запер купеческий номер и направился к соседней двери. Вместе со слугой они переступили порог каморки, где томился несчастный узник. Тот сидел на кровати, опустив голову. При виде вошедших трактирщик вскочил и с надеждой уставился на доктора.
— Вольно, Пьер, вольно. Вы готовы помочь следствию?
— Готов всеми силами!
— Умеете быстро и точно пересчитывать наличность?
— Конечно!
— Отлично, — доктор подошел к большому сундуку, отпер его и откинул крышку, — занимайтесь!
У Пьера округлились глаза при виде такого количества денег.
— Мсье, мне понадобится бумага и перо для точности.
— Разумеется, Лу сейчас все принесет, — Эрмите кивком отдал распоряжение, и слуга вышел. Доктор положил на стол кошелек, украденный Элен, и обратился к трактирщику:
— Я прошу вас также посчитать эти деньги особо… Для точности.
— Сию минуту, мсье доктор.
Пьер уселся к столу, высыпал на него золото из мешочка, и монеты замелькали в удивительно ловких пальцах. Доктор уселся на кровать, с любопытством наблюдая за этим зрелищем. Как бы невзначай он поинтересовался:
— Жоффруа поведал мне о вашем ночном разговоре. Меня удивило, как легко вы приняли такой удар по мужскому самолюбию.
Трактирщик вздрогнул и остановился. Но через секунду его работа возобновилась.
— Какой там удар. Я знал, на что шел, когда женился на Элен. Брак принес куда больше прибыли, чем убытков. После развода я тоже не остался бы внакладе — что ж тут плохого?
— Удивительный вы человек, — улыбнулся Андре.
— Не хотелось, конечно, терять хорошую кухарку, но найти новую нетрудно, — продолжал Пьер, — В конце концов, здесь народ привык есть по-простому.
— А Жоффруа сразу рассчитался с вами?
— Да. Деньги я утром припрятал в надежном месте.
Появился Лу со всем необходимым для точных подсчетов. Пьер разложил письменные принадлежности на столе, после чего продолжил работу в молчании. Один за другим он доставал мешочки с золотом, серебром, медью… Пересчитанные монеты складывал обратно, делал новую запись, а мешочек ставил рядом с сундуком.
Минуты текли одна за другой, небо за окном успело потемнеть, Лу сходил вниз за лампой, а Пьер все считал. Наконец, он поставил на пол последний мешочек, выпрямился и вздохнул:
— Две сотни ливров, восемьсот шестьдесят четыре су и пятьсот двадцать три денье. В том числе сто золотых из этого кошелька.
Эта сумма в точности соответствовала записям в книжке Греньи. Кем бы ни был убийца, деньги его интересовали в последнюю очередь. Доктор поднялся, с трудом распрямив затекшие ноги.
— Благодарю, Пьер. Вы оказали неоценимую услугу следствию. Теперь сложите все обратно в сундук.
Трактирщик выполнил указание безмолвно, но по выражению лица было ясно: его гложут сомнения.
— Я рад, доктор, что вы продолжаете расследование, но нет ли каких-нибудь новостей? В этой клетке с ума можно сойти.
— Пока рано говорить о чем-то конкретном, — признался Эрмите, — но некоторые наметки есть. Чтобы выпустить вас, мне нужно больше доказательств, а лучше всего — признание убийцы.