Свободен

Глава 30

— Всё! Спать! — после душа блаженно вытягиваюсь я под одеялом.

— Вот и правильно, — что-то ворчит или просто приговаривает вслух Елизавета Марковна, устраиваясь на своей кровати. — Утро вечера мудреннее.

И не знаю на счёт мудрости утра, а вот ночь у меня выдалась длинная и бестолковая.

Сначала я никак не могла уснуть. Не шли из головы его откровения, его взгляды, его прикосновения — раз за разом заставляя вздрагивать и покрываться мурашками.

Потом на каждое движение я просыпалась — болели растревоженные мышцы.

А в те короткие промежутки, что удавалось поспать, снилась всякая муть, от которой к утру осталось ощущение томительной, нестерпимой тоски и головная боль.

Лютой тоски, когда так хочется любви. Объятий, поцелуев, сильных мужских рук, горячего дыхания, ласковых слов. Когда так хочется в неё верить, в настоящую, одну и навсегда. Так хочется пустить его в своё сердце, а точнее, просто развязать верёвочки на глупом девичьем и дать ему волю.

Погубит — и хрен с ним! Не привыкать. Останусь шрамом на его сердце. Пусть ему тоже будет невыносимо меня забывать. Пусть у него тоже сорвёт крышу.

«Да, мой Рыженький, меня уже не спасти, но в этот омут я утащу тебя с собой. Заколдую. И утяну. И либо выплывем, либо утонем вместе».

С утра на море мы идём с Елизаветой Марковной вдвоём.

Какое оно сегодня тихое, тёплое, яркое. Но как же тут пусто и одиноко без Мистера Костюма. Равнодушные вялые волны. Безучастные крикливые чайки. Безвкусная солёная вода. И даже неожиданно палящее солнце ослепительно бесчувственно.

Скажите пожалуйста, он уже испортил море. Оно стало удивительно безжизненным без него.

И пухлый китайчик, что всё так же жрёт свои сытные вафли и орёт свою тарабарщину, улыбается уже на редкость целомудренно.

В спортзал, что расписывал МС, даже не иду, а то там тоже буду гадать: а на каких тренажёрах занимался Маститый Спортсмен? Да ну его нафик! Разминаюсь как привыкла: тринадцать минут записанного видеоурока, пока Елизавета плещется в душе.

А за завтраком не столько ем, сколько лечусь: крепким кофе с горячим молоком да чем китайский бог послал: полуварёным беконом, жареным яйцом и рисом, слегка сдобренным овощами.

Пока ждём автобус на бесплатную обзорную экскурсию поднимают настроение наши задорные сопровождающие: Ирина Михайловна да Инга Юрьевна, у которых, правда, свои дела.

А уже в автобусе меня веселит Корякин, сидящий через проход.

— А где ваш душман? — выразительно оглядывается он. — Неужели с нами не едет?

— Нет, — улыбаюсь я. Понятия не имею, где носит эту Деловую Жопу.

— И как же он оставил вас, Ланочка, одну, без присмотра? — улыбается Корякин.

— Я не одна, — выразительно кошусь я на копошащуюся в сумке Елизавету.

— Понимаю, с дуэньей, — подмигивает он. — Но это ведь нам не помешает прекрасно провести время?

— Конечно, особенно если вы перестанете мне выкать.

— Простите, так обучен, иначе не могу. Этикет-с. Но буду рад, если вы будете обращаться ко мне по-свойски — Ник. Это мои американские партнёры, для которых выговорить «Коля» — получить вывих языка, приучили. Вот из-за них я уже лет десять как Ник. Или Никки, но это, — прикладывает он палец к губам, — только для самых приближённых.

Правда, моя «дуэнья», если за мной и приглядывала, то лишь одним глазком. Большую часть времени она что-то бурно обсуждала с «подружками», которых у неё на бесплатной обзорной экскурсии оказалось целых две. «Мои хорошие знакомые из прошлых поездок», — шёпотом, как шпион, передала она мне сведения о Зинаиде Семёновне, бывшему партработнику и Я-Не-Запомнила-Как-Зовут, в этот раз путешествующей без дочки.

Так мы с Корякиным почти всю поездку и проводим вместе. И даже после очередного медицинского центра и змеиной фермы садимся рядом. Так и приезжаем обратно в гостиницу. И может, именно благодаря Корякину поездка показалась мне чудесной, просто восхитительной. И мне действительно понравилось.

— Ваш душман, Ланочка, — первым замечает он Танкова, когда автобус останавливается у гостиницы. — И вы уж не сочтите меня трусом, но я, пожалуй, выйду первым. Не хочу, чтобы у вас были неприятности из-за меня.

— Ник, да не будет у меня никаких неприятностей, что за глупости, — как-то даже неудобно мне перед Корякиным, что из-за меня он вчера тоже небось наслушался от «душмана». И здесь наш пострел успел. — Он совершенно необоснованно ревнует.

— Обосновано, — мягко улыбается Корякин, слегка наклоняясь ко мне. — Но я даже благодарен ему за это. Вы — чудо. Я бы, честное слово, не устоял. Курортные романы так восхитительны!

Он встаёт и пару шагов пятится по проходу, глядя на меня, пока я ошарашенно моргаю глазами.

Вот это я (бессвязные междометья) наивная чукотская девочка! Вот это я ни хрена не поняла!

Что-то к слову вспомнилось даже, как я так же протупила, когда на свадьбе у одной далёкой подруги подсела за столом к безобидному дедушке, думая, что мне там ничего не грозит. А потом не знала, как отбиться от дедули. Но изысканно-благородный Корякин… честное слово, не ожидала.