Свободен

Глава 33

 

И даже не хочу это оспаривать, выходя в Хайнаньский синий и нарядный, как его запонки, вечер.

«Да, Тём, ты попал! И у тебя кажется, планы, судя по припаркованному такси. А у меня стойкое, просто непреодолимое желание не соответствовать твоим ожиданиям».

— Мы куда-то едем?

— Всего лишь ужинать, — показывает он в направлении жёлтой машины с шашечками.

— Далеко? — упрямо иду я мимо, к краю тротуара, причём спиной.

— Минут тридцать. В бухту Ялунвань, — почувствовав неладное, с недоумением останавливается он.

— О, это там, где дорогие отели?

— Возможно, — засовывает он руки в карманы.

— И ты, конечно, заказал ужин на берегу? В такой романтической красивой беседке, с развевающимися шторами? Вышколенными официантами и шампанским в ведёрке со льдом? — улыбаюсь я, останавливаясь в опасной близости от дороги.

— Я невыносимо скучен, да? — хмурится он.

—  Нет. ("Да!") Я бы сказала: предсказуем. И ты, конечно, оплатил там номер?

— Да, но не для того, о чём ты подумала.

— Заказал до утра?

— На сутки, на меньше номера не сдают, — разводит он руками и всё ещё не понимает в чём подвох, но меня уже не остановить.

— Просто супер! И там, конечно, всё очень дорого и очень красиво?

Он неопределённо качает головой.

— Как в Швеции? Скажи, ну хоть немного, как в Швеции?

— Если только немного.

— О-отлично! Спасибо, Тём! — показываю я ему сразу оба больших пальца, как аниматор в костюме клоуна, склонившись и закусив губу. — Потому что я туда не поеду.

— Почему? — шагает он мне на встречу, но я, пританцовывая, уже перехожу дорогу, подняв руки.

— Потому что я еду на Хайнань! — кричу ему на ходу. И на той стороне дороги разворачиваюсь. — И ты либо со мной, либо плакала твоя Швеция.

— Там всё оплачено, Лан, — останавливается он у обочины.

— А я купила триста евро.

— Я снял номер, чтобы ты могла переодеться.

— А я месяц изучала путеводители по Стокгольму.

— Я выбрал платье. Правда, на свой вкус. Но, если бы ты не была так занята, то могла бы выбрать сама, — вешает он голову на грудь, наконец, понимая, что я хочу ему сказать.

— Да плевать мне на платье, на весь этот пафос, Тём!

«Вот только если бы это платье купил мне ты, это была бы твоя победа. А так, — Селяви, Танков! — но шах и мат!»

— И мне плевать, Лан! — шагает он на проезжую часть, и идёт, не обращая внимания на недовольные сигналы машин. — Я просто хотел, чтобы ты чувствовала себя уверенно, — останавливается он в шаге от меня.

— Уверенно? Ты подставил меня, Тём! — задираю я голову, чтобы посмотреть на него в упор. — Подставил, даже если этого ещё не понял. И бог с ними, с карточкой, с деньгами, с одеждой — всё тлен. Но я уже не смогу работать вместе с тобой, и мы оба это прекрасно знаем. Какое бы решение я ни приняла, всё безвозвратно изменилось в тот день, когда я села на этот чёртов самолёт. Так что мне уже терять нечего. Нечего! — развожу я руки в стороны. — Ты со мной?

«А то принялся он решать за меня, посмотрите на него! Да, я интересная, неглупая, привлекательная девушка. Но не взять меня с наскоку и голыми руками, как бы я тебе ни нравилась. Как бы мне ни нравился ты. Как бы ты ни был шикарен и свободен, но с твоим багажом в виде директорского офиса, Светочкой в анамнезе и обременением в виде отца, желающего видеть твоей женой дочь партнёра, решать буду я.

Тебе останется только выбрать. Всё или ничего. Здесь или никогда. Ты мой или без меня. И ты либо докажешь, что я тебе важна, либо ни за что не забудешь. На меньшее я теперь точно не согласна».

— Со мной, Артём Сергеевич?

— Всегда! И только с тобой, Танкова, — кивает он. — Подождёшь, пока я отпущу такси?

— Найдёшь меня по китайцам с большими глазами, что будут падать, хватаясь за сердце, — отмахиваюсь я, и не думая стоять. — Господа, едем к цыганам!

Хочу драйва, безумия, рыжиков в сметане, какой-нибудь «Рюмки водки на столе», исполняемой фальшиво, но проникновенно. Моря, ветра, песка в волосах. И рук его влажных тоже хочу. Рук — сильнее всего на свете.

Он догоняет меня буквально через несколько секунд. И хоть непрестанно говорит по телефону, мяукает эти свои «хася-мася», руку я получаю. И держит она меня уверенно. И тянет за собой тоже будь здоров.

Только кафешку на набережной я выбираю сама. Нет, не из вредности. И не из-за мускулистого парня в наколках и кепке, что приглашает меня широким жестом. А из-за его маленькой эстрады, большого синтезатора и волнующего баритона, когда, внезапно прервав свои симфонические рулады, после пары аккордов вступления он вдруг затягивает: «В шумном зале ресторана…»

Под дикие восторги и аплодисменты посетителей его вокалу, мы занимаем свободный столик. И воспользовавшись тем, что мой рыцарь в патетичных запонках всё ещё что-то отменяет и утрясает формальности, я сажусь лицом к исполнителю, чтобы своё «Ах, какая женщина! Какая женщина! Мне б такую…» тот прохрипел, глядя прямо на меня.



Отредактировано: 03.04.2019