Свободен

Глава 11

— Да что за ерунда? — с трудом выдёргиваю я ключ из замка. Бесполезно. Не открывается.

«Надеюсь, Верка ещё не спит?» — раздумываю, будить ли соседку по квартире. Но выбор у меня небольшой.

Звонок взрывается хриплой трелью. Раз. Другой. Третий. И я уже достаю телефон, чтобы уточнить: она вообще дома или нет, когда слышу за дверью шорох.

— Слава богу! — радостно восклицаю я, когда мне под ноги вдруг выкатывается мой чемодан. А потом в щель, не открыв до конца дверь, протискивается Верка и вручает мне пакет с моим пуховиком.

— Лан, — поплотнее запахивает она тонкий халатик в ответ на мой недоумённый взгляд на свои зимние вещи, а потом на неё. — В общем, ты здесь больше не живёшь.

— Чего? — не просто не понимаю, абсолютно не доходит до меня смысл её слов.

— Дениса не устраивает, что мы живём втроём. У тебя же есть где остановиться, пока найдёшь новую квартиру. Всё же тётка, брат, а мне пойти некуда и надо личную жизнь устраивать. Поэтому я собрала твои вещи. И мы сменили замки.

— Подожди, подожди, — мотаю я головой, бросая мешок на пол. — Но это моя квартира. Это я её снимаю.

— Неправда, я тебе её отдала, — переступает Верка стройными ногами в пошлых домашних босоножках с опушкой.

— Потому что ты выбрала другую. А эта обшарпанная тебе, видите ли, была противна.

— Но ведь это я дала тебе этот адрес. И нашла её я, — равнодушно пожимает она плечами.

— А то, что я сделала там ремонт, ничего? Что всё лето на него угробила, не считается?

— Я тебе помогала, — обнимает она себя руками.

— Интересно, и чем же? — сажусь я на чемодан. Ноги меня реально не держат. — Тем, что ходила со мной выбирать обои? Или тем, что пила пиво и загорала на балконе, пока я их клеила? Одна.

— Мне было вредно дышать обойным клеем, — поджимает она ногу, роняет тапочек, пододвигает его и снова втискивает туда ногу, не глядя на меня. — Я же думала, что беременная. И вообще, что ты так кичишься этим сделанным ремонтом? — вздёргивает она подбородок. — Тебе за него деньги в счёт оплаты вычли.

— И всё-то ты знаешь, — хмыкаю я и встаю. Хозяйка только на таких условиях и согласилась мне её сдать, но вычла только стоимость материалов по чекам. Мой труд вошёл в ежемесячную скидку в пару тысяч на эти месяцы. — Но, кстати, да, что я с тобой вообще разговариваю? Я не тебе, а Клавдии Семёновне плачу. Вот пусть она и решит, кто живёт в этой квартире, а кто нет.

— Лан, ты платёж просрочила, — скрещивает она на груди руки Верка. — Сегодня десятое. Она приходила, и Денис обо всём уже договоримся.

— Это о чём же, обо всём? — подхожу я к ней вплотную, и Верка невольно делает шаг назад. — Что меня нужно выставить на улицу?

— Он внёс деньги на три месяца вперёд за всю квартиру и поменял замки. Лан, давай не будем ссориться. Найдёшь ты себе другую. Даже лучше. Ты же неплохо зарабатываешь. Можешь себе позволить.

— И как я не догадалась что, когда ты плакалась: жить негде, ты сразу это задумала.

— А ты жаловалась, что двухкомнатная дорого для тебя одной, — и не думает она ни отрицать, ни оправдываться, ни извиняться.

— Тебе же до работы отсюда пешком. Да и квартира теперь почти новенькая, живи, наслаждайся.

— Лан, ну чего ты начинаешь! — упирается она лопатками в стену. — Ничего я такого не думала. У меня и Дениса-то тогда не было.

— Зато теперь есть, — брезгливо морщусь я и делаю шаг назад. — Такой продуманный Дениска, который даже знал, что за квартиру я попрошу отсрочку оплаты, потому что мне лететь тогда будет не на что. И раз это его идея, тащи-ка сюда своего Дениску. Я сама с ним поговорю.

— Его нет, — перегораживает дверь рукой Верка. — У него тоже сегодня вечеринка. А я, между прочим, с ним не пошла, чтобы вещи твои собрать.

— И как у тебя всё складно получается, — усмехаюсь я в шоке, что мы ведь виделись в обед, до того, как я унеслась делать причёску и макияж. Она даже платье похвалила. И ведь всё знала, всё уже продумала, и ни слухом, ни духом, подлюка. — Может, тебе ещё и спасибо сказать?

— Обойдусь. Лан, ну правда, тебе же до тётки отсюда пешком. Одну остановку.

— Ага, — подхватываю я свой чемодан и мешок, понимая, что разговор бесполезный. Там броня пять пачек маргарина. И ни стыда, ни совести. — Ну, удачи тебе... подруга!

Громыхаю тяжеленным чемоданом по ступенькам. Шуршу огромным мешком. Пусть хоть весь подъезд проснётся, мне плевать. Хоть весь район. Хоть весь город.

У меня даже слов нет. Я и представить себе не могла, что эта сука может так поступить. Хотя… это очень в Верином духе: втихушку за спиной спланировать, чтобы я ничего не заподозрила. И не дать мне ни времени найти новое жильё, ни нормально собраться, ни переночевать, ни очухаться. Вышвырнуть, как лиса зайчишку из его избушки, и пойти дальше угождать своему Дениске.

Здоровенный чемодан грохочет по тротуару, а я не могу поверить, что это происходит со мной.

— Тёть Валь, ничего, если я у вас немного поживу? — прижимаю к уху телефон, опомнившись, что тётка меня совсем не ждёт.

— Ничего, ничего, Ланочка, — как всегда, согласна на всё моя добрая тётя. — Только… Володя приехал в отпуск со своей деревни. С женой, детьми. Но ничего, — звучат в её голосе ободряющие нотки, — в тесноте да не в обиде.

Я останавливаюсь прямо посреди проезжей части, зажав в руках потухший телефон и пытаясь переварить эту информацию. Тёть Валин сын, его жена, двое детей, сама тётя Валя да ещё я — не перебор для однокомнатной квартиры?

— Тебе жить что ли надоело? — орёт на меня водитель, открыв окно, когда его машина, взвизгнув тормозами, останавливается рядом.

— Простите, задумалась, — очнувшись, кое-как перетаскиваю я свою ношу через бордюр. И в этот момент понимаю, что я без шапки, в осеннем пальто, на улице минус, но я совсем не чувствую холода. Только невыносимо болят уставшие на высоченных каблуках ноги.