Свой-Чужой

ГЛАВА 34. ХВОСТ КРЫСЫ.

Мистери вздохнул и оглядел своих сотрудников. Пожалуй, это было первое совещание, от которого никто даже не попытался отлынуть, хотя утро пятницы выдалось на редкость солнечным. В кабинете стояла гробовая тишина, но полицейские были напряжены до предела. И единственное пустое кресло Криса Когеля только подливало масла в огонь. Командующий собрался с мыслями и начал:

— Как вы все знаете, во вторник лейтенант Крис Когель был убит. Не героически, напротив, он был убит, когда пытался помочь террористам сбежать. К сожалению, ему это удалось, хоть и стоило жизни. В сухом итоге мы вынуждены признать, что в наших рядах затесался предатель. Более того, это теперь знает Метрополия, поскольку операцию по задержанию проводил именно Комитет. Скажу честно, это не просто плохо. Это очень плохо. В кулуарах Континент подумывает ввести внешнее управление.

По кабинету пронёсся изумлённый вздох. Мистери поднял руку, пресекая возможные вопросы:

— Напомню всем, внешнее управление вводится там, где местные силы правопорядка не в состоянии совладать с ситуацией или полностью себя дискредитировали. Они отстраняются от работы, их место занимает армия Метрополии до формирования обновлённой полиции. На Шарре так было восемь лет назад. Я этого не застал, но те из вас, кто имеет нашивки лебедя, должны хорошо помнить ту историю. Если вкратце: это очень плохо для нас. Восемь лет назад полиция разделилась на два лагеря, большинство из тех, кто поддержал Метрополию, автоматом прошли переаттестацию и вернулись в наши ряды. Поддержавшие мятижников были осуждены, часть казнены. Полиция была сформирована заново из курсантов и сотрудников других колоний. По какому принципу переаттестация будет сейчас, я не знаю и знать не хочу. Мы должны не допустить внешнего управления любой ценой.

Начальник одного из отрядов поднял руку и осторожно спросил:

— Что мы можем для этого сделать?

— Найти Астру Нову. И уничтожить ещё одну базу повстанцев. Формально Континенту нечего нам предъявить: на Шарре порядок, волнений нет, уровень преступности не больше, чем обычно. Но предательство офицера нам совсем не на руку. Тем более, на фоне недавнего теракта у стен офиса Комитета. Официально вопрос внешнего управления не поднимался, но, сами понимаете, всегда есть те, кто готов поделиться информацией. В общем, если сейчас докажем свою лояльность, исправим ошибки, то всё обойдётся.

— А почему это наши ошибки? — один из офицеров уже начал говорить и запоздало поднял руку, но Мистери не стал обращать внимание на такую формальность. — Операцию по задержанию проводил Комитет, они искали вообще не Нову, а какого-то Ринга. Ирвина привлекли в последний момент, он ничего не знал. И тем не менее ракетница оказалась только на его винтовке. Комитетчики вчистую всё слили, а мы отвечай!

Командующий развёл руками:

— А когда Комитет признавал свои ошибки? Формально «свой-чужой» они соблюли, а в остальном… Поверьте, с них Континент спрашивать не будет, по сути, они и есть Континент. И скажите спасибо, что Дешанель не инициировал расследование против Ирвина и отдела рудной безопасности за Криса.

Интерфер поднял руку.

— Да?

— Расследования не будет?

— Нет. Дешанель считает, что повышенный интерес со стороны повстанцев к твоей персоне пока твоя же главная защита. Конечной целью всего этого театра с Альбиной Вайолет была попытка завербовать тебя либо выведывать нужные сведения тайно. Своими действиями ты это пресёк. Таково мнение Дешанеля. И, Ирвин, прошу тебя, пусть они в это верят и дальше. Не лезь в расследование по делу Крысы, содействуй по Когелю. Я прекрасно понимаю, как тебе сейчас нелегко. Но если ты поведёшь себя правильно, припомнят и верность восемь лет назад, и нынешние заслуги, сможешь стать капитаном быстрее, чем думаешь. В противном случае я с трудом могу предсказать развитие событий.

Интерфер уставился в стол. Коллеги тоже притихли.

— Ты с чем-то несогласен?

— Командующий, при всём уважении. Они вчера разыграли целый спектакль в парке. Мне сказали, что Альбину хотят задержать, по факту оказалось нужно лишь её признание, похоже, сомнения были до последнего. После того как она подтвердила, что она — Крыса, её просто пристрелили. Я… Я не хочу говорить о справедливости в этой ситуации, но она могла сообщить важные сведения, могла стать ценным свидетелем. Получается, что Комитет на словах борется с терроризмом, а по факту вставляет нам палки в колёса.

— Ирвин, ты прекрасно знаешь, чем была знаменита Крыса. Комитет борется с врагами Метрополии в целом и врагами отдельных влиятельных людей в частности. И всё, более я не хочу возвращаться к этой теме.

Тут он хлопнул в ладоши, показывая, что больше не намерен слушать возражения:

— Так, резюмирую. Сейчас у нас две главные задачи. Поддерживать на Шарре порядок, давя в зародыше любые выступления, и найти Астру Нову. Я прошу каждого подумать, что лично он может сделать для этого. А вам, лейтенант Интерфер, персонально. Работайте и забудьте вчерашние события как страшный сон.

***

После совещания Ирвин вышел из кабинета первым. Ему было неуютно под сочувственными взглядами коллег и совсем не хотелось обсуждать с ними хоть что-то из событий последней недели. Ни Альбину, ни Когеля. Да и надо было подумать.

В кабинете без Криса стало как-то пусто. От мятежного лейтенанта остался только стол да кресло, всё остальное изъял Комитет. Почему-то именно за этот стол сел Ирвин, даже ноги закинул, как любил Когель — обе сразу на столешницу.

Итак, главная проблема в поиске Новы и Ринга оказалась в вертолёте. Точнее, не в нём самом, а в том, что Комитет неожиданно не смог его отследить и упустил две ключевые фигуры Сопротивления. Вопрос: где могут быть эти люди?