Сын Демона. Интервью с Истиной

Часть 1. Звуки жизни

— Макс! Ты меня слышишь, нет?

Я вздрогнул, выпрямляясь в казенном кожаном кресле — неизменном атрибуте кабинета главного врача и вытаращил глаза на сурово глядящее на меня начальство, удобно устроившееся на краю необъятного стола. Лео насмешливо сощурил серебряные глаза, скрытые плотными стеклами защитных очков, и покачал головой:

 — В каких облаках витаете, господин ординатор? Ты хоть слышал, о чем я тебе тут битый час толкую? А ну-ка повтори!

Так… Нарушение режима в пятой палате — проверить, принять меры. Документация по отделению — собрать, заполнить, сдать. Что-то еще было, черт. Я почувствовал, как щеки заливает румянец и хмыкнул про себя — не могу, не умею я смотреть спокойно на это диво дивное, вмиг все мысли из головы вышибает и сумбур такой в мозгах, словно по извилинам ледокол прошел туда и обратно. Это проклятие по имени Леоран многих из нас выбивает из колеи и я, увы, не исключение.

Леоран тер Йох’Айле, или по-простому Лео, как он любил представляться — личность в Империи крайне именитая, хоть и не любит он об этом говорить. Восхитительный хирург, талантливый генетик и биохимик, главврач крупнейшей в Империи клиники и, что немаловажно, личный врач Госпожи Императрицы. Но и об этом при нем лучше не упоминать. Съест!

Для меня, поначалу серьезно пугавшегося резких выпадов начальства, Лео оказался тем еще сюрпризом! Улыбчивый, любопытный, творческий, он завораживал и подкупал мою почти сломленную под гнетом тяжелой, грязной работы душу, не позволяя сдаться. Насмешливые серебряные глаза, клыкастая усмешка, водопад волос, обрамляющий безупречно-прекрасное лицо, певучий голос — все это ну никак не вязалось с его совершенно сумасшедшими поступками и самобытным характером.

Чего стоила выходка с подбрасыванием в сувенирные латы одного из имперских генералов, к тому времени давно почившего на поле битвы, динамика с дистанционным управлением?

Этот клыкастый паразит дождался, пока мимо лат пройдет крупный отряд гвардейцев на смену караула, активировал динамик и долго смеялся, глядя на перепуганные лица солдатиков, вытянувшихся по стойке смирно перед сувенирным металлоломом, из которого грохотало: «Как вы смеете пройти мимо своего генерала и не поприветствовать его! Доберусь я до вас, негодяи! Все на гауптвахту пойдете!» Шедший по тому же коридору, первый Советник Высшего Совета Империи едва заикой не стал, как увидел это безобразие.

Или мое любимое — договор со штатным имперским магом о накладывании на дверь в кабинет Лео заклинания спонтанной песни! Я, как раз зашедший с докладом, долго радовался, что вошел в кабинет через запасную дверь. И не менее долго изумлялся, увидев чиновника, вошедшего в кабинет и внезапно разразившегося оперной арией о том, что необходимо составить полугодовой отчет о расходе лекарственных средств.

Лео, загадочно мерцая глазами, принявшими яркий цвет жидкого золота, внимательно выслушал «артиста», поаплодировал и пояснил мне:

— Постоянное выслушивание монотонных официальных речей вводит в уныние, мозг просто отказывается запоминать все, что они от меня хотят!

Я видел Лео разным, насмешливым и веселым, одиноким и грустным, отчаявшимся и грязным, когда мы заблудились в горах. Но я никогда не видел его сломленным, что бы не происходило. Смерть друга, неудачная операция, усталость, боль, одиночество, страх — вспыхнут глаза антрацитовым глянцем, хищно заострятся черты скульптурно — прекрасного лица. Замрет Лео на секунду — другую, бездумно глядя в никуда и холодно становится рядом с ним. А затем вновь обернется, расцветет знакомой светлой улыбкой и задорно подмигнет:

— Прорвемся, Макс, нормально!

И поневоле начинаешь ему верить…

Мужчина коротко рассмеялся и спрыгнул с насиженного места. Я вздрогнул, вжимаясь в спинку кресла, но Лео и не думал ко мне приближаться. Вместо этого он подошел к невысокому, узкому шкафчику в углу кабинета и выудил оттуда тонкую папку с печатью отделения. Быстро пролистал и, кивнув своим мыслям, отправил документ ко мне через стол:

— Это необходимо передать кое-кому. Сам я этого сделать, увы, не в состоянии по целому ряду причин, а вот тебе доверить подобное сам Бог велел. И не спрашивай, какой именно! — глаза парня весело сощурились, и я понял, что под маской он улыбается. Сердце пропустило удар — твою мать, этак я совсем расклеюсь.

Лео тем временем мягко вспрыгнул на стол и, пройдя по нему, как по подиуму, вернулся на свой излюбленный насест напротив меня. Вздохнул, видя мое пылающее лицо и спокойно продолжил:

— Если помнишь, у нас сейчас в отделении находится особый гость. Парнишка из палаты 7/1, молоденький совсем, называет себя Эвиар, помнишь такого?

Я кивнул. Личность и впрямь приметная. Черные с алыми искрами глаза, бронзово-золотистый загар, длинные жесткие волосы, заплетенные в косицу, сильные руки, крепкие мышцы, что удивительно для столь юного мальчика. Казалось, он даже пахнет соленым морским зноем и терпким ветром, заставляющим скрипеть снасти и наполняющим паруса невидимого корабля природной силой.

— Да, помню, — голос прозвучал хрипло, и я откашлялся, вновь заливаясь краской, — Проникающее ножевое в правую подвздошную, критическое состояние, назначена повторная операция…

Лео прервал меня мягким движением кисти:

— Я знаю. Мне важно было понять, помнишь ли ты, о ком речь. Так вот, мне крайне необходимо кое-что передать его опекуну и.… кхм, скажем так, его капитану. Ты уже понял, наверное, что это не просто пациент? Это очень важный для отделения человек и нам необходимо выдернуть его с того света, если мы хотим здесь работать и, по возможности, на нормальных условиях.

Меня прошило волной изумления. Так этот парень реально моряк? Мне не показалось?

Заметив мое замешательство, главврач чуть подался вперед и светлые глаза задорно вспыхнули: