Сын Старшей Крови

Сын Старшей Крови

Все изменилось, в наш мир пришел человек.

Огонек играл на стенах холодной пещеры. Звуки падающих с потолка капель гулко отдавались в туннелях временного пристанища. Летучие мыши рассекали холодный воздух, они не обращали внимания на гостей. В этой пещере скрывались эльфы. Кто-то начищал до блеска свой клинок, удаляя с него следы людской крови. Кто-то латал обветшалые обноски, что служили одеждой. Один молодой воин затянул унылую песню о светлых чертогах Рая.

Предводитель этого гонимого жизнью отряда молча сидел, прислонившись к холодной стене спиной.

Мужчина был немногословен. Мужественный профиль, резкие черты. Лицо украшал шрам — эта рана стоила эльфу глаза. Волосы рваными прядями выбивались из-под красной банданы, перо венчало его голову. Он всегда был суров ко всем, кто окружал его. Без колебания добивал раненого товарища, рубил людские головы, не щадя ни женщин, ни детей. Сердце его превратилось в лед, и уже ничто не способно его растопить.

Стрелой мужчина ворошил угли медленно умирающего костра. Еще один день канул во тьму его жизни, ночь не принесет облегчения, лишь забытье, оно будет тянуть его на дно мутной жижи, что все глубже и глубже затягивая его. Затем кислород закончится, дарую мучительную смерть от удушья в смердящей грязи. Наступит утро, и снова взойдет солнце, оно всегда восходит, ему неважно, что освещать — цветущие долины или сожженные деревни. Будет еще один день, наполненный запахом крови. И как знать, не станет ли он последним в его жизни? В глубине своей души эльф ждал Смерти, она стала бы избавлением, принесла покой. Он не помнил иной жизни. Тяжелые мысли не давали Йорвету покоя.

— Годами длится эта война, она стала смыслом жизни для нас. Все выжжено: любовь, счастье, надежды и мечты. Остались лишь горящие стрелы, что сжигают до тла наши сердца и души, остались острые клинки, что отбирают жизни наших врагов, щедро омывая руки в их крови. Мы, эльфы, мы со времен сотворения мира ценили его красоту, выращивали цветы, что дарили прекрасные ароматы. Мы вплетали их в волосы, мы пели песни, вознося этот мир, мы любили каждую его частицу. Наши женщины звонко смеялись, они танцевали при луне свои танцы. Мир, он был даром Богов.

Но все изменилось; в наш мир пришел человек, он заявил на этот мир свои права. Мы — высшие существа, нам неизвестна корысть, наши сердца не прожигает злоба. Мы пытались жить вместе с людьми под одним небом, делить с ними леса, пить с ними из одних рек. Не долгим было это время, люди, они не умеют ценить то, что дает им природа. Они завистливы и всегда хотят большего, они всегда жаждут чужого.

Люди добрались до подгорных царств краснолюдов. Их алчность не знала границ, они опустошали шахты. Даже в камнях есть жизнь, люди же уничтожали все, к чему бы ни прикасались. Отчего решили они, что мир этот принадлежит им? Мы пытались мириться с ними, закрывали глаза, но не было предела их жадности, зависти и бесчинствам. Горели костры до небес на месте древних лесов, пересыхали озера и гиб лесной зверь. Людские пороки породили чудовищ, мир погружался в хаос.

Мы не могли и дальше прощать этого, мы восстали против них. Пришел день, и воин в сверкающих доспехах повел нас на войну против людей — за наш мир и нашу жизнь. Много дней прошло с тех пор, воин пал на поле боя, но не пала его идея. Его призыв проник зерном в наши души и пророс в них могучим древом. Нас не сломить, не сложим мы оружие, свобода или смерть, что воспоют в балладах.

Сколько дней прошло в войне? Не упомнить. Земля пропитана кровью, лишь так мы становимся едины: люди, эльфы и краснолюды. Ибо земле неважно чья эта кровь, она одинаково безжизненна, истоптана тяжелыми коваными сапогами.

Я устал от этой жизни, но не могу позволить себе сдаться. Я не могу дать погибнуть своему народу. Я, Торувьель, Яевинн — все мы палачи, что заставят людей заплатить за содеянное. И мы сделаем все для того, чтобы победить в этой войне. В кого превратили нас люди? Великую и мудрую расу. Они лишили нас свободы, запирая в кварталах для нелюдей. Мы превратились в мусор, что мешается у людей на пути к их утопии. Мы живем, словно собаки, каждый день — борьба за существование. Но мы не потеряли себя, не изменили своим принципам и мы никогда не встанем на колени перед людьми.

Во всех их бедах виноваты чума, чародейки и нелюди, у людей все так просто. Мы нелюди?! Те, кто пытаются спасти погибающий мир, те, кто ценят традиции, презирает предательство и никогда не погубит брата ради богатства. Мы ли нелюди? Это они, люди, они даже не звери, ибо и те будут честнее.

Не могло быть так вечно. Либо мы вернем себе свободу, либопогибнем в бою, славя прекрасную Доль Блатанну*. Место, к которому навсегда привязано сердце каждого эльфа. И пусть на нашей крови вырастут розы памяти, в каждом цветке наши души, ветер колышет бутоны в ночной тиши — осколок желаемой свободы.

Новый день принес очередную битву. Несколько моих людей были убиты вражеским мечом, нас меньше, нас косят болезни, нам сильно мешает голод. Но мы не сдаемся, сражаемся до последней капли крови. Да будут прокляты эти Dhoine*. Мы не берем пленных, люди достойны лишь смерти, и уже ничто не сможет изменить наше отношение к ним. Нет места перемирию.

Песнь водопадов и шепот ветра — все молвит о свободе, о потерянном счастье и покое. Как давно не ступал я босыми ногами по изумрудной траве, как давно не надевал я иной одежды, кроме, как этот проклятый доспех. Не слышно более баллад о Богах и море, лишь звуки песни войны наполняет ночь. Усталость, она пожирает мое тело. Тоска и боль — эта хворь уничтожила мою душу. Сердце мое, некогда живое, стало лишь осколком черного камня. В нем нет места любви и состраданию, есть лишь жажда мести.

Ветер не теребит его длинные волосы, остались лишь обрубленные пряди, что скрывает он под красной тряпкой. Эльф не способен видеть мир двумя глазами. Так даже лучше для него, ибо не увидит зверь ничего, кроме уродства этого мира, его гнили. Человек лишил его глаза — это еще больше озлобило зверя. Тело Йорвета покрыто шрамами, он гордится этими боевыми отметинами. Он не погиб от ран, его же противник пал, он умирал в муках.