Сыщик галактического масштаба

Глава девятая

Если присмотреться, в ситуации можно было углядеть и забавную сторону. Нет, я не про само убийство, разумеется. Чтобы видеть забавное в убийстве, нужно быть отпетым циником. А я пока только на полпути к этому состоянию. Я про ведение следствия мной и Мануоном.

Представив себя на месте отстраненного, беспристрастного зрителя — так сказать, поднявшись над сценой — я практически вынужден был бы встать на сторону моего шаачанского коллеги, а вовсе не сержанта Лозовского. Если руководствоваться логикой и здравым смыслом, Мануон был прав, прав и еще раз прав. В своей уверенности, в своем скептицизме, в своем нежелании ломиться в стену, стоя рядом с открытой дверью.

Позиция Лозовского была слаба, мало аргументирована, попахивала эксцентричностью и даже некой, не побоюсь этого слова, экзальтированностью.

И все же… я не был сторонним зрителем, я был Русланом Лозовским, и абсолютной объективности требовать от себя не мог.

Все указывает на Йоргенсена, так? Так, пожимал я плечами, пряча в уголках губ ироничную улыбку, а в кармане — фигу. Чего ж тебе не нравится, Лозовский?

Вот на этот вопрос ответ сформулировать было трудно. Да, можно сказать (да я и говорил Мануону), что Йоргенсен в случае своей виновности выглядит полным дураком. Только это не аргумент. Думаете, не бывает таких дел? Собираешься окунуться в него с головой, а результат на самой поверхности плавает. Настраиваешься на кропотливый поиск улик, а они валятся тебе прямо на голову яркими кулями в подарочной упаковке. Готовишься распутывать сложные узлы, а преступник оказывается форменным болваном.

Бывает. Подробности подобных дел не смакуешь с коллегами, успешными завершениями не хвастаешься перед знакомыми.

Почему я решил, что этот случай не из таких? Что из того, что Йоргенсен не производит впечатление идиота, он вполне может заслуживать этого почетного звания. Обиделся на наглого и беспардонного Чужого — и отравил. И заморачиваться не стал, чтоб подозрение от себя отвести.

Вот тут меня кое-что царапало. Мелко-мелко так, едва заметно. Чашку-то Йоргенсен помыл. Зачем? Зачем, черт его раздери. Для Мануона все просто — следы заметал. Все вроде бы правильно, только вот почему ж он тогда нового кофе в эту чашку не плеснул? Без яда, разумеется. Заметать, так заметать. Ведь времени у него было — сколько захочешь. Он мог вообще, в конце концов, не поднимать тревоги. Обнаружили бы труп перед обедом, следов яда нигде никаких, поди разберись, чем и когда несчастный отравился. Нет, само собой, подозрение бы на механика все равно пало, но не в таком масштабе!

Может быть, ответ на все эти вопросы тот же: Йоргенсен — редкий идиот? Но мне так не казалось. Да, от таких аргументов еще моего шефа на прошлой работе выворачивало наизнанку, и не зря, наверное, но… Как хотите, но я нутром чуял — Йоргенсен вел себя не как убийца-болван. И не как хитрец, прикидывающийся болваном.

Сейчас я ощущал внутри себя слабый фитилек энтузиазма. У меня появился хотя бы намек на другого подозреваемого. Мануон мог сколько угодно издеваться над версией виновности Чиммеула, но это, по крайней мере, версия. Пусть дурацкая, пусть даже не имеющая ничего общего с действительностью, это отправная точка. Та печка, от которой можно танцевать. Сделаем первые па?

— Я бы хотел побеседовать с геологом Чиммеулом, коллега Мануон, — сказал я немного казенным тоном, которого тут же устыдился. Тоже немного.

— Конечно, коллега Руслан, — показал зубы (в хорошем смысле) шаачанец. — Мое присутствие вам не помешает?

Я покачал головой с самым любезным видом.

— Напротив, оно будет весьма кстати. Я ведь могу надеяться на вашу помощь?

— Без всяких сомнений. Мы же договорились.

Пару секунд мы вместе молча понаслаждались взаимной вежливостью, потом Мануон пробежался пальцем по коммуникатору.

— Геолог Чиммеул, пройдите, пожалуйста, в кают-компанию, — сказал он, не включая видеорежим.

Мне это приглашение здорово напомнило объявление в каком-нибудь пассажирском космопорту. Только голос у дикторш обычно более приятный. И они не картавят.

Я снова сел, прислонившись к стене. Очень хотелось принести откуда-нибудь, да хоть из лаборатории, кресло. Не потому, что я испытывал сколько-нибудь заметный физический дискомфорт. Просто сидение на полу плохо ассоциируется в моем сознании с рабочей атмосферой. Интересно, не поэтому ли земляне-геологи отдали на откуп шаачанскому «интерьеру» кают-компанию, а лабораторию, где надо работать, обставили мебелью?

Чиммеул расхлябанную мумию напоминал еще сильнее Мануона, так как одет был в грязно-белое. Не в том смысле, что грязное, а просто цвет такой. Наверняка, будь на моем месте женщина, она этот цвет как-нибудь назвала бы. Но женщины на моем месте не было, а я привык называть вещи своими именами, не изобретая лишних сущностей. Я еще раз посмотрел на геолога. Нет, даже не мумия, а больной с поражением восьмидесяти процентов поверхности тела, который вместо очередной перевязки сходил поиграть в футбол.

— Представляю вам детектива Руслана, геолог Чиммеул, — прервал мой бурный поток ассоциаций Мануон.

— Добрый день, детектив Руслан, — Чиммеул улыбнулся гораздо более по-человечески, нежели Мануон. Еще бы, год практиковался… Хотя картавил он примерно так же.

— Здравствуйте, геолог Чиммеул.

Черт, возьми, я бы не смог, наверное, год летать с шаачанцами. Одних этих обращений хватит, чтобы разбалансировать мою нервную систему, если прибегать к ним с достаточной регулярностью.

Шаачанец сел рядом со своим единоплеменником. То есть, как сел… Смотреть на них обоих было неуютно — казалось, что позвоночник вот-вот переломится.

На какое-то время в помещении воцарилось молчание. Чиммеул смотрел на меня, ожидая вопросов. Мануон тоже смотрел на меня, ожидая, по-видимому, того же самого. А мне вопросы все на ум не приходили. Нет, можно было бы, конечно, с деликатностью носорога спросить, не вы ли отравили своего коллегу… Но богатый опыт подсказывал мне, что стоит придумать дебют получше.