Сюляпарре - I. Блаженны алчущие

XXIV. ~ Людоедская ласка ~

~*~*~*~

28/10/665

Он шел сквозь непогоду, жадно лизавшую нос и губы льдистым языком дождя. Вода капала с мокрого насквозь капюшона, скрывавшего его лицо от посторонних взглядов. 

Хотя кто мог увидеть его сейчас, когда даже уличные псы попрятались, поджав хвосты, а бездомные попрошайки укрыли уродливые тела в подворотнях и под мостами? По темным кривым улицам Нижнего Города неслись бурные потоки, очищая их от отбросов и гнили, словно гнев Божий. Под разверстыми небесами остались лишь самые проклятые души. Такие, как он. 

Он едва ощущал холодные струи, затекавшие под одежду, равнодушный к ветру, рвавшему с плеч плащ. Впереди уже виднелась, едва различимая на фоне грозового неба, крыша дома, похожего на замок, и человека тянуло туда неумолимой силой, как голодного волка к оленьим тропам. Пальцы гладили рукоять меча - привычный, неосознанный жест. 

Калитка была заперта, но это не могло его остановить. Человек легко перемахнул через ограду и замер в тени каменного столба, приглядываясь, ожидая увидеть на крыльце вооруженного охранника, который сторожил здесь последние дни. Никого. 

Дом Алхимика был черной расплывшейся кляксой, светилось лишь несколько окон, ярче всего - одно, на втором этаже. Тишину нарушали только гул ливня и остервенелый вой ветра, предвещавший беду. 

Хотя никто в этом доме не сравнился бы с человеком силой, ловкостью и умением убивать, звериное чутье подсказывало: впереди - опасность. Но и это не могло остановить охоту, помешать ему взять то, за чем пришел.  

Он почуял кровь. 

~*~*~*~

28/10/665

I.

День выдался мрачный, как его настроение, а небеса гремели так, словно настал день последней битвы. Пока он ехал на своей кобылке по превратившимся в мелкие речки улицам, не решаясь пустить Красотку галопом, из элегантного кавалера Филип Картмор превратился в мокрую ворону. Вода струилась с ободка широкой шляпы, как с козырька крыши, прилепила кудри ко лбу и щекам, затекла в раструбы сапог, ну а плащ оттягивал плечи, словно повисший на спине утопленник. Что ж, не все так страшно - Филип не собирался долго оставаться одетым. В конце концов, он приехал к Эллис не за этим. 

Навязанных отцом телохранителей он, как обычно, оставил в "Хитром Лисе", где они сейчас грелись у камина, уверенные, что их господин наверху, развлекается с продажной девкой. А вот Денизе Филип сказал правду - странное и непривычное чувство. Ну, почти правду. Объяснил, что ему нужно донести до Эллис, что между ними все кончено - ведь идея "последнего прощания" едва ли привела бы супругу в восторг. Еще прибавил, что потом заедет в Красный Дом, чтобы жена не удивлялась, почему так задержался. 

На крыльце Дома Алхимика под каменным козырьком его ожидал Жаннис. Передав кривошеему поводья лошади, Филип вручил ему несколько полумесяцев, попросив позаботиться о Красотке как следует. 

А вот где этот чертов Ищейка? Разве не он должен сторожить особняк? Внутри его тоже не оказалось. 

В холле в эту сумрачную пору было совсем темно - жившие здесь тени разъелись, разрослись, грозя поглотить помещение целиком. Филип невольно огляделся - в извилистых формах чудились зубастые пасти и щупальца, подползавшие к нему все ближе. Неприятно давила тишина - дом казался необитаемым.  

Ну и настрой для человека, приехавшего на любовное свидание! Или виной нечистая совесть? Все клятвы, что он давал Эллис, повисли в воздухе молчаливым вопросом.  

Филип толкнул дверь в башенку, взбежал по извилистой лестнице, а когда вошел в просторную первую комнату, сразу забыл о тенях и сомнениях. 

Тонкая фигурка Эллис в зеленом, как летние травы, платье... Это был его первый подарок, еще до того, как он понял, что лучше дарить ей более практичные вещи. Рюши, корсаж, крошечные изумруды на рукавах... Столько воспоминаний. 

Эллис дернулась было навстречу, но тут же замерла. Не подбежала к нему, не повисла на шее, и это больно укололо. Их уже оплели, сковали невидимые путы, а скоро Судьба потянет за веревочки, разводя, возможно, навсегда. 

Филип подошел сам и взял ее за руки - еще более ледяные, чем его собственные. 

- Привет.

- Ох, Филип, - вырвалось у нее, глаза блеснули влагой. Но Эллис сморгнула ее, усмехнулась, и снова стала привычной Эллис, только со взглядом, светившимся еще ярче, чем обычно. 

Она шагнула к нему, обняла за шею - и тут же охнула, спохватившись.
- Ой, да ты же весь мокрый! Раздевайся. 

- Как, прямо здесь? - притворно удивился он.

Эллис фыркнула, и неловкость между ними окончательно исчезла. 
- Не торопитесь, господин Картмор! Снимайте пока плащ, а у меня найдется для вас сухая рубашка.

Расстегнув пряжку, он бросил плащ на скамью рядом с камином и поспешил поймать Эллис в объятия.  Ее тепло согревало лучше, чем слабое пламя в очаге.