Сюрприз

Глава 21.-6 Долгий путь домой

В больнице по настоянию графа дон Гильона, против воли Анны, ее сначала осмотрели врачи, прежде чем допустить к сыну. Герцогиня всячески возражала, требуя немедленно отвести ее к сыну, но доктора настояли на своем. Они заверили Анну, что жизнь маркиза уже вне опасности, а ей самой необходима медицинская помощь. Рана на животе требовала наложения швов, да и на боку не мешало сменить повязку. Когда врачи закончили свое дело, средний персонал больницы помог герцогине привести себя в порядок. Женщину переодели в чистую одежду, которую им вслед отправила королева Агнесса из своего гардероба. Затем Анну усадили в кресло-каталку, чтобы меньше тревожить зашитую рану, и только после этого разрешили войти в палату к Герберту.

Прежде чем отправиться к сыну, она попросила санитара подвезти ее к зеркалу. Анна хотела видеть, какой она предстанет перед сыном впервые в своей жизни.

Перемены поразили ее. С отражения на нее смотрела совершенно другая женщина. От безродной Погорелой по имени Генриетта не осталось и следа, но и на юную Анну Лазенвиль она тоже уже не была похоже. Перед зеркалом сидела умудренная тяжелым жизненным опытом, наложившим свой отпечаток на прекрасное лицо, герцогиня Анна Резенвуд.

Дон Гильон был поражен не меньше самой Анны. Он отправил санитара, и сам вкатил кресло с герцогиней в палату к маркизу.

Из ярко освещенного холла они попали в погруженную в полумрак палату. За окном ночь уже вступала в свои владения. На кровати возле окна лежал молодой человек. Ночник в изголовье отбрасывал тусклые блики света на побледневшее от большой кровопотери лицо. Перебинтованная грудь выдавала место ранения.

Неожиданно на их пути возникло препятствие в лице двух охранников и медсестры, скрывавшихся до сих пор в тени. Охранять маркиза распорядился сам король. Дон Гильон предъявил свое удостоверение, и преграда была устранена. Анна наконец-то получила свободный допуск к сыну.

Вновь преображенная Анна подъехала к кровати, чтобы наконец-то увидеть своего уже взрослого сына. Сына, встреча с которым была главным смыслом нескольких последних лет ее жизни, когда память сжалилась над ней, вернув часть ее прошлого.

Впервые взглянув, на плод пагубной любви к Томасу, она к своему стыду ужаснулась, от внезапно возникшего желания схватить подушку и придушить беспомощного юношу. Герберт внешне чертовски походил на своего отца, младых лет. К такому она не была готова морально.

Перед глазами женщины, сменяя друг друга замелькали образы юного герцога Томаса Резенвуда и сына, сливаясь в одно целое. Анна прижала ладони к лицу, пытаясь закрыться, прогнать навязчивые мысли, наводящие на грех.

Она сопротивлялась изо всех сил. Ведь даже встречи с Томасом лицом к лицу в поместье Хемптон, не повергали ее в такой шок, как узрев его точную копию здесь и сейчас.

Образ герцога, когда он первый раз приехал к ним в поместье, не отпускал ее. Молодой, умный, красивый, знатный, пусть и бедный, он, конечно же, вскружил головы всем девицам в округе. Уже тогда он был амбициозен, строил планы, всячески скрывая их от окружающих. Но при всем при этом ему было далеко до того мерзавца, каким он станет перед своей смертью.

Крепко зажмурившись, Анна распахнула глаза. Вздох облегчения сорвался с ее губ. Она видела перед собой только Герберта. Видение Томаса исчезло. Она смотрела на сына и молила Всевышнего, чтобы он никогда не пошел тропой отца. Иначе… Об иначе ей не хотелось думать.

Герберт другой, не такой как отец! Кроме внешних данных, у них нет ничего общего. Ее сын доказал это на деле, рискуя жизнью спасая принцессу Сюзанну и кто знает, возможно, мстя за нее саму, считая погибшей от клыков диких зверей.

Маркиз спал и даже не догадывался, что его мать уже здесь. И тем более не имел представления о тех мыслях, что блуждали в ее голове, пару минут назад. На его счастье Анна справилась с собой.

Доктор сообщил ему радостную весть не более часа назад. Он ждал встречи с матерью, но усталость и сон сморили его. Словно почувствовав на себе чей-то взгляд, Герберт открыл глаза. Рядом с ним сидела женщина, лицо которой он узнавал с трудом, но вот голубые, как небо глаза, он узнал сразу же. Сколько раз он видел их на портрете с медальона, и сосчитать сложно, а теперь они смотрят на него. На сердце защемило, от переполнявшей его радости, на ресницах заблестели слезы и короткое:

- Мама?- сорвалось с пересохших губ.

- Герберт, сынок,- сердце Анны оттаяло, отбросив все страхи и сомненья, наполняясь материнской любовью к сыну.

Не сдерживая больше чувств, они обнялись и расцеловались. От крепких объятий, у обоих напомнили о себе телесные раны, но и это не остановило их. Им так хотелось подольше чувствовать друг друга, быть уверенными, что это не мираж и не сон. Что наконец-то практически завершён долгий путь домой.

Анна первой спохватилась, вспомнив о тяжелом ранении сына. Она легонько отстранилась от него, чтобы не обидеть:

- Ну, все хватит, а то я боюсь причинить тебе вред.

- Ничего со мной уже не случиться, потому что ты со мной,- Герберт пытался уверить мать, что с ним все в порядке.

-У нас еще будет время пообниматься. А сейчас тебе нужен покой, - герцогиня пыталась настоять на своём, помня о том, о чем ее предупреждал лечащий врач Герберта.- Иначе доктор меня к тебе не пустит,- привела она последний убедительный довод, и маркизу пришлось смириться.