Сюрприз

Глава 22.-7 Тайна королевы Элизабет или когда все тайное становится явным

Прежде чем начать рассказ, Элизабет хотела заранее попросить прощения у Стефана и Ричарда, но, видя их напряженные лица, решила отложить на потом.

- Когда-то я была молода, красива, богата, верила в рыцарей на белых конях и воздушные замки, как любая девчонка в юные годы. Однажды на горизонте появился, как мне казалось тогда, мой единственный и неповторимый, рыцарь моей мечты. Он был красив, умен, знатен, хоть и не принц, но очень высокого происхождения. Всюду, где бы я ни была, я видела его. Он ухаживал за мной, боготворил меня, носил на руках, когда никто не видел. Осыпал меня цветами, читал стихи, был галантен и внимателен. Не смотря на то, что он был на ступень ниже меня по статусу, я влюбилась в него без ума, забыв про условности света. А ведь я была лакомым кусочком - наследница трона Кичстоунов, после безвременной кончины брата. Отец пытался намекнуть мне на корыстные цели моего воздыхателя, втайне подыскивая более подходящую, по его мнению, партию. Я же не слушала его, упиваясь свалившимся счастьем. Мой отец, твой дед Генрих IV был человеком строгих правил и не приветствовал фривольного поведения. Он не жаловал ни балов, ни праздников. Когда я выросла, ему волей не волей пришлось изменить своим правилам. До сих пор не избалованная мужским вниманием, встретив твоего отца, я как бабочка полетела на огонь. Поддавшись его обаянию, я потеряла от любви голову. Мы все чаще встречались ночами, потому что днем под неусыпным контролем Генриха, мы не могли чувствовать себя свободно. Как-то раз на улице пошел проливной дождь, застав нас врасплох. В ту ночь мы забрались глубоко в парк. По близости оказалась сторожка садовников. Промокшие до нитки, мы нашли приют в ее стенах. Там ты и была зачата. Через несколько дней, твой отец сделал мне предложение. Я дала согласие. Разговора с моим отцом мы боялись оба. Генрих мог легко отказать, не смотря на мои чувства. Прошло больше месяца, наши встречи продолжались до тех пор, пока я не поняла, что беременна. Откладывать дальше разговор с отцом было чревато. Мы встретились наедине и во всем ему признались. Конечно, дед упрямился, но был вынужден дать согласие на наш брак. Генрих злился на меня, а я была безмерно счастлива и ничуть не жалела о содеянном. Я и сейчас не жалею, что дала тебе жизнь.

- Неужели?- прокомментировала Мириам.

Не обратив внимания на ее реплику или же притворяясь, что не расслышала, Элизабет продолжила:

-Свадебная церемония предполагала быть скромной, без приглашения огромной толпы гостей. Только самые близкие. Что само по себе нонсенс для королевской свадьбы. Тогда я еще не знала, что все было заранее продумано отцом. Мне не было дела до пышности свадебной церемонии, главное сам ее факт. Отец несколько раз откладывал свадьбу, ссылаясь на неотложные дела. Я была вынуждена подчиниться ему, пока моему терпению и моего жениха не пришел конец. Я пригрозила отцу, рассказать всем о своей беременности. Он отступился. В назначенный день и час я стояла у алтаря. Любимый был рядом. Скоро у нас будет ребенок. Что еще могла я желать от жизни? Ничего. У меня было все, что нужно для счастья. И вот, наконец, клятвы произнесены, кольца надеты, осталось только объявить нас мужем и женой, как вместо этого священник обратился к присутствующим с вопросом. Вопросом, который тогда показался мне до ужаса глупым и лишним, но, увы, роковым в твоей и моей судьбе. Священник спросил, есть ли кто из присутствующих, кто знает причины, по которым свадьба может не состояться,- Элизабет перевела дух и продолжила.- Беда нагрянула нежданно. В дверях храма возник мужчина лет тридцати пяти. Он сделал знак священнику, остановить церемонию. Мы все повернулись к нему. Я посмотрела на нареченного, его бледный вид испугал меня. Зато лицо отца выглядело торжествующим. Все дни, что он откладывал свадьбу, он искал причины разрушить ее. Острая жгучая боль пронзила мое сердце. Оно бешено заколотилось в груди, предчувствуя беду. Как взрыв вулкана прозвучала его короткая речь в полупустом храме и адским огнем опалила мою душу. Мужчина сообщил, что бракосочетание не может состояться, так как мой жених уже обвенчан с другой. Более того, его жена ждет ребенка. Твой отец пытался опровергнуть слова мужчины, называя его гнусным лжецом, но тот предъявил неоспоримые доказательства. Свидетельство о браке, говорило красноречивее всяких слов. Я была вне себя от горя. Сердце отказывалось верить случившемуся несчастью, но разум настойчиво твердил: «Он использовал тебя! Он использовал тебя! Ему нужна не ты, а власть!». Разоблаченный обманщик пытался оправдываться, но я не желала слушать его. Я боялась услышать очередную ложь. Боялась услышать и правду. Я предпочитала ничего не знать и никогда его больше не видеть. Твой дед хотел заточить его в тюрьму за двоеженство, но я глупая уговорила отпустить его. Точнее я велела ему убираться с глаз моих и никогда не появляться. Зря я так поступила. Надо было отцу позволить заточить его под стражу. Ибо я отпустила на свободу не человека, а озлобленное животное. Прежде чем уйти, твой отец сказал то, что я так боялась услышать. Он сознался, что использовал меня, чтобы через меня придти к власти. Правда, говорил, что любил по-настоящему, только я уже не верила ему. Уходя, он поклялся отмстить. Его месть последовала почти незамедлительно. На следующий день на свалке был обнаружен труп вчерашнего мужчины, а рядом с ним марионетка с перерезанными веревочками. Вопроса: кто убийца? Ни у кого не возникло, кто был в храме. Да только дело в том, что твой дед под страхом смертной казни и заточению в тюрьму на пожизненный срок, запретил всем, кто был посвящен, распространяться о происшедшем на днях в храме неудачном венчании. Твоего отца объявили в розыск. На протяжении многих лет его искала полиция не только нашего королевства, но вся полиция Альвиона. Он сдержал слово и мстил всем и вся, не разбирая. Одно его имя наводило страх, а встреча с ним грозила неминуемой гибелью. Но ни один полицейский Альвиона, кроме шефа нашей полиции Людвига Штейна, не знал истинной причины смерти того бедняги, что первым встал на пути твоего отца. После смерти твоего деда, за неразглашением тайны следил шеф полиции. Больше двадцати лет он верой и правдой исполнял свой долг. Но так и не смог поймать преступника. Недавно Людвиг Штейн ушел из жизни. Его убили. Есть веские основания предполагать, что твой отец причастен к этому. Однако я отошла от сути дела. О моей беременности никто не знал, кроме доверенных приближенных, но они, как я уже говорила, были связаны клятвой. Отец хотел заставить меня сделать аборт, но врач предупредил его, что в будущем я, возможно, не смогу иметь детей. Ребенка решено было оставить. При этом отец пригрозил, что как только младенец появится на свет, его отдадут в приют. Уступать отцу в этом вопросе я не собиралась. Со всей ответственностью я заявила, что воспитаю ребенка сама, и малыш получит все, что причитается ему по праву рождения. Конечно, отец и слушать меня не хотел, но я пригрозила, что покончу жизнь самоубийством. Он отступился, точнее, сделал вид, что согласен на мои условия. Пока живот был маленький, я жила во дворце прежней жизнью, опровергая малейшие слухи, которые, как вода везде пробьют себе дорогу. Когда же платья перестали скрывать мое положение, под предлогом какой-то эпидемии, разразившейся в королевстве и охватившей большую часть обитателей дворца, отец отправил меня в одно из наших поместий. Три месяца я провела в уединении под присмотром его верных людей. Потом на свет появилась ты. Роды дались тяжело, в последний момент я потеряла сознание, так и не увидев тебя. А когда очнулась, мне сказали, что родилась мертвая девочка. Я отказывалась верить. Тогда мне показали маленький трупик. Долгие часы я провела, рыдая над телом чужого мне ребенка, о чем я узнала спустя шестнадцать лет. Я не хотела отдавать маленькое тельце дочки для погребения. Ребенка силой вырвали из моих обессиленных от горя рук и похоронили там же в имении. С тех пор я каждый год отсылала огромный букет красных роз на могилу предполагаемой дочери. Из-за смерти дочери я впала в жуткую депрессию, что сама на себя не походила. Я провела несколько безрадостных, опустошающих душу воспоминаниями, месяцев там же в поместье, проводя дни на пролет на кладбище возле маленькой могилки с чужим именем. Отец не позволил мне написать нашу родовую фамилию на могильной плите. Все что мне дозволили, так это дать ребенку имя. Кристина Бичматерс высечено на скромной плите. Опасаясь за мое душевное состояние, врачи посоветовали отцу увезти меня куда-нибудь. Следуя их советам, отец отправил меня в путешествие. Больше полугода я провела в разъездах по Альвиону,  тщетно пытаясь забыть материнское горе. Так в общей сложности, со времен похорон, прошел год. Я благополучно вернулась во дворец. Если какие пересуды и были по поводу моего длительного отсутствия, то отец сумел пресечь их в зачатке. Жизнь вошла в обычное русло. На людях я вела себя, словно ничего в моей жизни не происходило. Когда оставалась одна, то с головой погружалась в свое горе. Та эпидемия, под предлогом которой вывезли меня из дворца, многих подкосила в королевстве. Не обошла она стороной и отца. В мое отсутствие он тяжело переболел. Последствия болезни сказались на его здоровье. Предчувствуя скорую кончину, он вызвал меня к себе и попросил стать женой Стефана Вадембурга, младшего сына короля Ходеби. Я не стала перечить отцу и вышла замуж. Примерно через год у нас родился Ричард. Почти сразу после рождения внука Генрих умер, унеся с собой в могилу правду. Он умер, так и не признав внучку, хотя знал, что на самом деле ты жива. Прошло шестнадцать лет, любовь мужа и сына практически стерли из моей памяти, то печальное прошлое, что не давало мне покоя несколько лет. Однако я зря надеялась, что прошлое уже никогда не постучится в мои двери. В день тринадцатилетия Сюзанны, мы всей семьей были приглашены во дворец к Амперлтонам. Там нам был представлен новый министр короля Джеймса. Одного взгляда хватило, чтобы узнать его. Я пришла в ужас, от сделанного мной открытия. Необходимо было срочно предупредить Агнессу и Джеймса о подстерегающей их беде. Не знаю, почему они сами не узнали его. Ведь его лицо столько лет не сходило с экранов телевизоров и газетных страниц. Он изменил имя и, похоже, что-то сделал со своим лицом. Но глаза остались прежними. Их не изменить. Несмотря на перевоплощение, я узнала его. Он понял, что тайна его раскрыта и прежде чем я сказала хоть слово, предпринял первый шаг. Он пригласил меня на танец, это давало ему возможность не вызывая подозрений откровенно поговорить со мной. С первых аккордов музыки, он пригрозил, что лишь я посмею изобличить его, он расскажет о моей тайне, которую я столько лет скрывала. Я смело ответила на его вызов, сказав, что он волен сам, выбирать, рассказывать ему или нет. Мне было уже безразлично, что моя тайна может быть предана огласке. У нас крепкая счастливая семья, которую не разрушит тень прошлого. Да и Стефан не похож на Генриха, он поймет и простит. Тем более что ребенок мертв и все случилось задолго до нашей со Стефаном встречи. В ответ он рассмеялся. Если встречу с ним я выдержала, не теряя хладнокровия, то когда он сказал, что мой отец предал меня, обманул, сделал так, чтобы я поверила, что моя дочь мертва, когда она на самом деле жива, и показал твою фотографию, выдержка покинула меня. Я потеряла сознание, а когда очнулась, твоего отца уже не было рядом. Во что бы то ни стало, я должна была узнать правду. Прежде чем мы покинули Амперлтонов, я нашла способ тайно встретиться с твоим отцом. От него я узнала, что ты растешь у приемных родителей и ничего не знаешь обо мне. И если я рискну открыть правду о нем, то и тебе станет, известна правда об истинном происхождении. Но только его, правда, та, которая удобна ему. Мы заключили негласное соглашение: пока он хранит мою тайну и никому не причиняет вреда, я храню его секрет. Вернувшись, домой, я первым же делом написала тебе письмо. То самое, которое ты не стала читать. Через пару дней, он прибыл к нам во дворец по делам. Не знаю, откуда он узнал о письме, но он знал. Он нашел способ встретиться со мной и пригрозил, что отступится от своих слов, а если понадобится, то спрячет тебя от глаз моих, а то и убьет, если я скажу хоть слово против него или сделаю шаг к тебе навстречу. Во имя спасения твоей жизни мне пришлось принять его условия. Ответа на мое письмо я так и не получила. В тот момент я не знала, дошло ли оно до тебя или его перехватили. А может, ты просто не захотела встретиться со мной. Время шло, ко двору тебя представлять не спешили. Тогда я организовала конкурс на место моей фрейлины. К счастью ты на него откликнулась. И, совершенно естественно, что ты в нем победила. По твоему поведению, я поняла, что ты ничего не знаешь обо мне. Я подумала: вот он мой шанс сблизиться с дочерью. С этой целью я назначила тебя одной из своих личных фрейлин. Поначалу все шло нормально. Мы достаточно сблизились, через месяц другой я собиралась открыться тебе. Но вдруг я стала все чаще замечать твои косые взгляды на Ричарда, а, то и вовсе видеть вас вдвоем.  Вы вели себя как два влюбленных голубка, бросали друг на друга недвусмысленные взгляды, и я испугалась. Пришлось силой выдать тебя замуж за маркиза Чарльза Невиса. Ты можешь обвинить меня в жестокости, но я на тот момент уже знала, что ты любишь маркиза, а Ричард это всего лишь прихоть, стремление к власти. Мне горько сознавать, но в этом ты очень похожа на отца. Надеюсь, в будущем ты изменишься и не станешь ему подражать. На этом у меня все. Можешь судить меня, как тебе заблагорассудится, но я сказала правду.