Сжечь - не значит ответить (малая пьеса)

Сжечь - не значит ответить (малая пьеса)

Сжечь – не значит ответить  

(Драма малого формата)  

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:  

Камиль Демулен – французский адвокат, журналист и революционер, казненный в период Великого Террора 5 апреля 1794 года в возрасте 34 лет  

Люсиль Демулен – жена Камиля, казнена 13 апреля 1794 года в возрасте 24 лет  

Жорж Жак Дантон – французский революционер, видный политический деятель и трибун, министр юстиции времён Французской революции. Казнён во время Великого Террора 5 апреля 1794 года в возрасте 34 лет  

КАРТИНА ПЕРВАЯ  

Париж – Улица Французского Театра, 2. Сумеречный вечер. Гостиная Демулена. Комната тускло освещена по углам, единственным источником света служат свеч, расставленные по маленьким столам, подставкам. Повсюду, в хаотичном беспорядке навалены книги, бумаги, лежат поломанные перья, опрокинутая набок чернильница истекает чернилами на листы. В кресле у столика сидит Камиль. Он растрепан, его камзол расстегнут вверху на три пуговицы, сам он пребывает в смятении, сосредоточенно роется в своих записях, не заботясь о том, чтобы вернуть их в прежнее место.  

Камиль Демулен (под нос). Я – Камиль Демулен, первый, кто написал «да здравствует Республика! Да здравствует свобода», я… (его руки начинают дрожать, листы трясутся и он укладывает их поспешно на стол) я ли это?  

(в раздражении сметает часть листов на пол)  

Камиль Демулен. Но как он посмеет? Как он посмеет?! Да передо мной…(вскакивает, едва не путаясь в ножках кресла, чтобы не упасть, хватается за стол, далее, смутившись от этого происшествия, говорит уже тише, сбивчивее) да передо мной…не перед ним! Я! Да… передо мною пала Бастилия! Я написал о республике и свободе то, что они все не осмеливались и сказать! (с отвращением) и это я… это все еще я?  

(за спиною его шелест юбок, мгновением позже свечи выхватывают из темноты Люсиль Демулен. Она красива, юна и бледна от страха)  

Люсиль Демулен (робко замирая, увидев состояние мужа). Камиль?  

Камиль Демулен (не оборачиваясь, слабым голосом). Да?  

Люсиль Демулен (осторожно приближаясь к нему). Я в тревоге и мне…(замечает разбросанные бумаги по полу, книги). О, боже мой!  

Камиль Демулен круто поворачивается к ней, на возглас. Люсиль опускается на колени, пытается собрать какие-то листы. Камиль также опускается на пол, но неожиданно хватает ее за руку.  

Камиль Демулен. Оставь всё это! Оставь же! Ну?!  

Люсиль тонко взвизгивает и покорно выпускает бумаги из рук, неровным ковром они ложатся на пол.  

Камиль Демулен (не отпуская руки жены). Не смей этого касаться. Никогда! Слышишь?  

Люсиль Демулен (с ужасом). Что происходит? Что с тобою?  

Камиль Демулен замирает, оглядывается по сторонам, замечает вдруг и беспорядок вокруг и то, что сам он сжимает до сих пор руку жены.  

Камиль Демулен (с обманной веселостью, фальшиво). Да нет, ничего, моя дорогая!  

Помогает ей подняться, даже как-то пытается поправить ворот ее платья, но его руки слишком сильно дрожат. Она отнимает его руки от себя, заглядывает в глаза.  

Люсиль Демулен. Камиль, я твоя жена. Не пытайся меня обмануть, у тебя это плохо выходит.  

Камиль Демулен (с усмешкой) И всегда плохо выходило.  

Люсиль Демулен (в отчаянии). Последнее время ты сам не свой. Ты приходишь поздно, уходишь рано. Ты мало ешь и почти не спишь. Ты задумчив, но ты и ничего почти не пишешь. И глаза…твои глаза!  

Камиль Демулен (угрюмо). А с ними что?  

Люсиль Демулен (проводит рукою по его щеке, уговаривая его этим жестом не отворачиваться от нее). Никогда прежде у тебя не было таких глаз, такого взгляда. Ты как безумец! Взгляни же сам – ты совершенно не походишь на себя, и я тревожусь.  

Камиль Демулен (прижимается щекою к руке Люсиль и ненадолго прикрывает глаза). Это всё скоро кончится, так или иначе.  

Люсиль Демулен (с ужасом). Как…иначе?  

Камиль не отвечает, открывает глаза, целует Люсиль руку и отходит к окну,  

Камиль Демулен (задумчиво, будто бы сам с собою). Сегодня ночь будет такая же светлая и ясная, как и тогда, когда начиналась наша Революция! Ты помнишь?  

Люсиль Демулен. Конечно, я помню. Мне было девятнадцать, когда пала Бастилия, когда все началось с чистого листа.  

Камиль Демулен (заходится хрипловатым смехом, отсмеявшись, он, почти весело). С чистого листа… да! Пожалуй, да! Но нет, моя дорогая, ты не помнишь революцию так, как помню ее я! Я клялся, что напишу под стенами каждого свода, на каждой двери, что пришла «Свобода». Я клялся, что пойду до конца…  

Люсиль Демулен. Разве ты нарушил клятву?  

Камиль Демулен (по-прежнему, будто бы сам с собою). Я чувствовал тогда молодость, тогда все было иначе. Мы начинали весело, азартно, сумасшедшие, одержимые мечтами и не думали даже, что придет за этой свободой!  

Люсиль Демулен (бросается к Камилю, обнимает его со спины). Мой милый, ты сам не свой, но ты не представляешь, что ты сделал для народа, для Франции, для меня! Ты…  

Камиль Демулен (не отвечает на ее объятие, мягко отстраняется). Я? Я не полагал тогда, что враг придет отовсюду. Он будет внутри страны и снаружи ее и мы все погибнем. Так заведено. Этого требуют боги.  

Люсиль застывает в ужасе.  

Камиль Демулен. Мы были малодушны в этом, а я – малодушнее других. Максимилиан был прав – я слишком доверчив. Я иду за тем, кто сильнее меня, а потом что-то переворачивается и я уже снова не я. И тогда…  

Камиль замирает вдруг, обрывает себя на полуслове, замечая ужас на лице своей жены.  

Камиль Демулен (приобнимая ее). Моя дорогая, не переживай о моих словах. Я романтик. Романтики склонны к меланхолии!  

Люсиль Демулен (пытаясь спрятаться на груди у мужа). Тебе нужно отдохнуть, милый, тебе нужно отдохнуть…  

Камиль Демулен (рассеянно поглаживая ее по волосам). Ах, моя дорогая! Если бы я сделал все, что должен был, я лег бы спать, но сделано еще не все. Завтра я призову к милосердию…