Сжечь правду

Глава 17 (Проблески)

Проблески.

Я вздохнул и взял Клио на руки. Она сразу же прекратила кричать, поняв, что донесла информацию о своих потребностях.

– Ну что, пойдем готовить тебе ужин? – спросил я у малышки. – Ты ведь мне поможешь, правда?

– Послушай, она ничего не понимает, – скептически заметила Лоретта. – Или ты думаешь, дети сразу рождаются с высоким IQ и умеют разговаривать?

– Послушай. Во-первых, она все понимает. Во-вторых, если с детьми не разговаривать, сами они не заговорят никогда.

– Хахаха, – издевательски рассмеялась моя жена. – Вроде взрослый мужчина, а такую ахинею несешь. Знаешь, ты весьма глупо выглядишь, разговаривая с ней.

– Спасибо за комплимент, – поблагодарил я ее сквозь зубы и удалился на кухню, чтобы не сказать какую-нибудь дерзость. Все-таки женщина после родов, а мой сарказм иногда мог быть жестоким, я это знал. Но удар по моему самолюбию был нанесен серьезный. Я не считал, что выгляжу глупо. Мне наоборот всегда было приятно смотреть, как мои друзья-отцы возятся со своими детьми, болтают с младенцами и рассказывают им последние новости воскресного футбольного тура. Но то, что моя жена считает мой вид глупым, было уже слишком! Я едва сдерживался, чтобы не сказать ей, что я на самом деле думаю о ней и не выгнать ее из моего дома.

«Но моей дочери нужны и мама, и папа», – пытался уговорить я себя.

Я никогда ранее не разводил молочную смесь, потому мне пришлось водрузить Клио в люльку, а самому углубиться в чтение инструкции по приготовлению еды. Клио страшно возмутилась такому моему поведению и начала истошно вопить. Это меня очень нервировало, потому что я не мог слышать крик моей дочери. Во-первых, он был слишком пронзительным. Я с удивлением обнаружил, что такой крошечный человеческий детеныш способен имитировать крик многотысячного футбольного стадиона во время финала Лиги Чемпионов. Во-вторых, мне казалось, что раз она так орет, значит, ей невыносимо плохо, и она вот-вот умрет от голода. И я был готов перевернуть планету, лишь бы она прекратила плакать. Но ложки падали у меня из рук под аккомпанемент ее сердитого крика.

И тут на стол рядом с люлькой впрыгнул кот. Я совсем забыл о его существовании и очень испугался, что он кинется на ребенка. Со скоростью Феррари на трассе Формулы 1 я подскочил к коту и скинул его вниз, заорав, чтобы он убирался. Клио завопила еще сильнее, а кот лишь укоризненно посмотрел на меня, словно говоря: «Что ты так переполошился, я вполне приличный кот!», и водрузился обратно на стол. Я продолжил разводить смесь, не сводя тревожных глаз с кота.

Кот прошелся по столу и остановился напротив люльки так близко, чтобы попадать в поле зрения Клио. Она моментально прекратила плакать и уставилась на моего чертенка.

Я в полной тишине быстро доделал смесь, взял ребенка на руки и вернулся в гостиную. Устроившись поудобнее в кресле, я приступил к своему первому кормлению моей малышки. Она жадно схватила в свой крошечный ротик соску и начала активно чмокать, глядя на меня своими доверчивыми синими глазами. Все мое существо переполнила такая нежность, которую я никогда не испытывал. Она так смотрела на меня, словно говорила: «Я доверяю тебе свою жизнь, папа, позаботься о ней и не бросай меня». Хотя я, конечно, не был уверен, что она знает, что этот небритый мужчина зовется папой. Ей, наверное, было все равно, кто я, лишь бы я был рядом, согревал ее, кормил и заботился.

Да, моя крошка, я никогда тебя не оставлю. Даже несмотря на то, что кажусь твоей маме глупым.

На мое плечо опустилась пушистая мягкая лапа. Кот словно хотел сказать: «Смелее, я с тобой». Боковым зрением я видел, что он с интересом погрузился в созерцание моей малышки.

Последующие два дня я провел дома. Я менял памперсы, подмывал, переодевал, разводил смесь, кормил, укачивал, а пока Клио спала, я шел перекусить что-нибудь или задремывал вместе с Клио. Лоретта целые дни, лежа в кровати, решала дела, которые она не успела закончить до родов и которые не терпели отлагательств. Клио часто плакала, но детский врач сказал, что у нее в тонусе мышцы, и надо через несколько дней начать ходить на массаж. Моя жена покивала головой, давая понять, что приняла к сведению, но у меня почему-то было какое-то странное плохое предчувствие на этот счет. Но, честно говоря, размышлять об этом у меня не хватало времени, потому что почти все его поглощала моя новорожденная дочь.

Эти два дня я мало спал, поскольку мне приходилось вставать к Клио и ночью, кормить ее, а потом убаюкивать обратно. Моя жена сразу заявила, что она не собирается кормить ее по первому требованию все ночи напролет, и если я не в состоянии слушать ее крик, то могу вставать и готовить ей еду. А я действительно был не в состоянии слышать крик моей дочери. Он мне внутри что-то больно раздирал, словно по моей душе проводили острыми когтями. Потому я вставал. А Лоретте надо было спать, поскольку «она перенесла тяжелейшую операцию, плохо себя чувствует, а ей днем, помимо того, что заниматься ребенком, надо еще и работать». Я пытался вспомнить, как именно она занималась ребенком в течение дня, но, наверно, у меня что-то случилось с памятью.

В воскресенье вечером я понял, что завтра с утра мне надо идти на работу, и с содроганием подумал о том, как моя жена справится одна дома с ребенком. Но потом я тряхнул головой. Она же мать, а матери справляются куда лучше отцов. К тому же завтра с утра ей приедет помогать ее мама, а она все-таки уже вырастила Лоретту.

Когда утром я уходил на работу, совершенно не выспавшийся, то в дверях столкнулся со своей тещей и тревожно посмотрел на нее. Она деловито прошествовала мимо, заверив, что все будет отлично, и взяла Клио на руки. Клио заорала, как сумасшедшая, а у кота словно помутился рассудок. Он начал шипеть и вилять хвостом, и я всерьез стал опасаться за жизнь моей тещи, хотя ранее кот никак не подавал виду, что она его чем-то не устраивает.