Та, что ты любил

Пролог

Любовь

Три года назад

- Я тебя изменил, - секундная заминку и еще более оглушительное продолжение: - С Алисой.

Мир продолжает вращаться. За окном обычной панельной пятиэтажки не замолкая визжит детвора. Солнце все так же светит, яркими бликами раскрашивая старый выгоревший ковер на полу. А я сижу на разобранном диване, мертвенно-бледная и чувствую, что уже ровно минуту не дышу. Не могу. Разучилась.

- Это была ошибка, Люб. Я…- Кир лохматит свою шевелюру на затылке. Рвано выдыхает, подобно подбитому на охоте зверю, вглядываясь в мелкую россыпь трещин на потолке в моей комнате. – Не знаю, что на меня нашло. Помутнение какое-то.

Помутнение. Вот оно как. А у меня от его помутнения сердце в клочья и душа изодрана в хлам. Но кого это волнует сейчас. Кирилл слишком честен, чтобы скрывать правду, ложь во благо считая преступлением.

Но, Боже, как же я хочу обмануться. Именно в этот момент. Чтобы ни знать, ни чувствовать. Не ощущать, как мир на глазах рушится, превращаясь в руины. А ведь каких-то несколько часов назад я и не помышляла, что правда низвергнется на меня лавиной, погребая под этими чертовыми завалами.

Легкие горят огнем. Делаю глубокий вдох, не сдерживая всхлипов. Я не хочу плакать при Абрамове. Не хочу, чтобы он видел, как адски больно мне сейчас. Не хочу, но соленые капли проторёнными дорожками стекают по щекам. Я безмерно слаба перед этим.

- Любань, - он присаживается на корточки у моих ног. Хватает холодные пальцы в свои ладони, обдает горячим дыханием, пытаясь отогреть. Такой родной и любимый. – Всё это в прошлом. Клянусь. Больше такого не повторится. Дай мне еще один шанс, прошу. Не отменяй свадьбу.

До чего же смешно выходит. И если бы не раздирающая грудину боль я непременно бы захохотала. А ведь именно Абрамов хотел повременить с женитьбой. Говорил, что штамп не главное, если мы любим друг друга. Если любим… Вот и вся его любовь. Пшик. Стоило только этой лисе вновь появиться на горизонте и вильнуть своим рыжим пушистым хвостом.

Но самое обидное не это. Самое обидное, что все это я знала слишком давно. Знала, когда страдала по ночам, осознавая, что влюбилась в парня лучшей подруги, что стал для меня табу. Знала, когда она после школы бросила его, умотав за более успешной жизнью. Знала, когда отдала ему свою девственность в этой квартире на старом продавленном диване в ночь перед его призывом в армию. Знала, черт возьми! Но наивно полагала, что его любимая Алиса в прошлом. Ведь она предала его, бросила, сбежала. Ведь в самые трудные моменты его жизни я была рядом, а не она.

- Я люблю тебя, Люб.

Он всё говорит и говорит, а у меня чувство будто из ушей фонтаном кровь хлещет. Но я не могу пошевелиться, чтобы это проверить. Ни руку выдрать, ни зарядить ему по лицу, выплескивая весь свой гнев. Так и сижу гипсовой статуей, глядя в одну точку на стене.

Я же сама виновата. Я же осознавала, что именно так все и будет. Она приедет, он увидит её и все начнется сначала. Первая любовь ведь не ржавеет. Особенно такая горячая и яркая.

Да и где я, а где Алиса. Стройная, высокая, длинноногая с медной копной волнистых волос. Моя низкорослая фигура весьма внушительная фигура и в подметки ей не годится. Как и я сама. Помнится, Абрамов сам в шутку называл меня телепузиком. Еще в те далекие школьные времена, когда Алиса была его всем. А я отыгрывала роль той самой страшной подружки, лишь бы к нему ближе. Дура! Какая же дура!

- Люб…

- Свадьба – это единственное, что тебя сейчас волнует? – мой голос хриплый. Насквозь пропитан болью и отчаяньем. Наверное, именно так говорят своё последнее желание приговоренные к смертной казни.

- Нет, но… Ты же этого так хотела. Да и приглашения разосланы, ресторан опять-таки… - он сам понимает, какую несет чушь, когда натыкается на мой совершенно пустой потерянный взгляд. Замолкает на полуслове, гулко сглатывая, голову бедовую опуская. – Прости, я…

- Ну раз приглашения, - что-то ехидное и ядовитое участливо берет слово, ограждая от новых ударов. Но это уж точно не я.

Я не умею быть такой. Никогда не умела. И в школе насмешки за свою полноту терпела молча, ночами орошая подушку, и сейчас вот этот неумелый по своей сути сарказм - единственное, что я могу сказать. Вместо того чтобы указать Кириллу на дверь, разорвав помолку и да, отменив свадьбу. Потому что черт возьми я слабачка.

- Алиса больше никогда не появится в нашей жизни. Я тебе обещаю, - клятвенно заверяет Абрамов. - Никогда больше не встанет между нами.

И я верю. Верю, потому что хочу. Потому что так проще. Ничего не менять в своей жизни, продолжая жить в счастливом неведении, уверять себя и остальных, что все действительно именно так. А боль? Она утихнет. Обязательно утихнет и перестанет втыкаться острой иглой прямиком в сердце. Когда-нибудь уж точно.

На всех свадебных фотографиях у меня вид побитой собаки. Влажные воспаленные глаза в совокупности с вымученной улыбкой на устах. И только Абрамов светится новогодней гирляндой, крепко прижимая меня к себе за талию. Видимо, все еще боится, что передумаю. Где же еще он найдет такую глубоко влюбленную в него дуру?!

Я ненавижу эти фотографии. Ненавижу себя. Но все так же люблю Кирилла. Будь он неладен.