Тайна мастерской в подвале

Глава тридцать шестая, в которой происходит решающая встреча.

            Где-то неподалеку шелестела листва деревьев, подгоняемая прохладным вечерним ветром. Ее запах разносился по окрестностям и приятно щекотал ноздри.

            Атмосферу первозданности, девственной природы подчеркивали еле уловимые звуки: шумела вода, пели птицы, отголоски человеческих голосов доносились лишь эхом, будто бы и вовсе в моем воображении.

            И создавалось такое дивное впечатление, как будто вокруг нет ни души. Как будто нет здесь проблем и бед, не существует зла и горя. Сказка. Не иначе.

            Но вдруг меня осенило…. Какая к черту сказка?! Я ведь должна быть сейчас в кабинете следователя или в этом чертовом мире Верховного. А там уж явно не сказочно….

            Попытавшись вернуться в реальность, я вдруг поняла, что вернулась ровно к тому, с чего начинала. Я болталась под потолком мастерской Яниса, находящейся в своем подвале.

            Ко мне вернулась ипостась полупрозрачного призрака, наблюдающего за происходящим лишь со стороны.

            Картинка в мастерской менялась так быстро, будто я смотрела мультик в ускоренном режиме. За доли секунд я видела Толстого и Тонкого, их аферы с бумагами, видела следователя, приходящего к Янису, самого Яниса.

            Все было в убыстренной съемке за исключением одного: я знала и подмечала детали, ранее мне неизвестные. Вон у Тонкого из кармана торчат личные дела убитых девушек, а вон в свежий выпуск газеты попала фотография того самого сотрудника Верховного, пекущегося о его охране.

            Я видела и замечала абсолютно все. В голове собирался пазл – разгадка той самой тайны.

            Задаваясь вопросом, почему не видела этого всего раньше, я взметнулась к потолку и устремилась куда-то далеко, где именно сейчас непременно должна была быть.

            Где-то там впереди, куда не смотрит никто и никогда, есть невидимая граница между двумя мирами. Я знала, где она проходит, знала, как через нее пробиться. Я знала все, черт возьми!

            Паря на невидимых крыльях, я добралась до не видимой взору стены. И, лишь подумав оказаться по ту сторону, вдруг перевалилась в совершенно другой мир.

            На несколько секунд уши заложило, а тело потяжелело от непонятных метаморфоз. Однако очень быстро все вернулось в норму, и я уже мчалась над дремучим лесом в известном только мне одной направлении.

            На горизонте показался замок-крепость, окруженный со всех сторон рвом и десятками охранных пунктов. Но охранников на них не было….

            Внутри что-то тревожно екнуло и, взорвавшись на миллионы осколков, заставило в мгновение ока оказаться посреди огромного зала, увенчаного высокой люстрой из дорогого хрусталя.

            Ударная волна моего появления на несколько мгновений погрузила помещение в тишину, заставив время остановиться. Не понимая, что происходит, я вдруг упала на пол, навзничь, а уже через секунду очнулась в своем теле.

            В зале до сих пор стояла тишина. Пока я осматривала свое тело, присутсвующие перешептывались, то и дело поднимая на меня взгляды.

– Чего уставились? Быстро закончить ритуал! – Голос Верховного (не сомневаюсь, это был именно он) заставил меня очнуться и выйти из состояния полусна. Только сейчас я осознала, где нахожусь и что здесь происходит.

            По всему залу валялись бездыханные дела охранников и сотрудников следователя. Мужчины в непонятных одеждая толпились где-то в углу, а полуобнаженный (!?) Верховный командовал ими.

            Найдя у стены Дона, прикованного к стулу, я метнулась к нему, запинаясь о тела под ногами.

– Что здесь происходит? – Только и успела спросить я, разрывая цепи (как я вообще смогла их разорвать?!), как раздался голос Верховного:

– Ну вот и все, девочка. Ваша песенка спета. И, кажется, вы проиграли.

            Зал оглушил противный смех, а мужчины, расступаясь, открыли мне взор на обездвиженное тело в углу комнаты. Янис….

            Не веря своим глазам, я бросилась к мужчине, расталкивая всех на своем пути. Он лежал в середине какого-то очерченного круга и не двигался.