Тайна одного человека

Тайна одного человека

Радио бренчит и издаёт скрежет отдалённо похожую на музыку восьмидесятых. Я поддаюсь этому изломанному ритму музыки и начинаю в такт двигать рукой. Миллиметр за миллиметром, сантиметр за сантиметром, потихоньку и постепенно, я осторожно срезаю кожу, стараясь не повредить её и точно также, с почти хирургической точностью осторожно опускаю её в чашку Петри с заранее подготовленным физраствором.

– Уже затупилось, – недовольно вздыхаю. Перебирая пальцами, поудобнее перехватываю затупившийся скальпель и не прикладывая усилий, аккуратно и точно бросаю инструмент в мишень. – Яблочко.

– Блондинчик стал брюнетом и след его простыл, – невпопад напеваю себе под нос только что придуманный куплет и пританцовывая достаю новый инструмент. Пока занимаюсь свежеванием, вспоминаю свои прошлые дела.

Ограбление банка в Бельгии, похищение картины из Лувра, заимствование ценных драгоценностей из дворца шейха в Дубае. Обо мне слагали легенды. Сначала были слухи, после пошли пьяные домыслы отчаявшихся следователей и затем, легенды. Я стал легендой воровского мира. Крон принц преступного мира. Монстр Франкенштейна освоивший ремесло Люпена. Шерлок Холмс надевший маску Мориарти. Так или иначе, предвкушение о следующей деле бодрит лучше крепкого кофе и опьяняет не в пример лучше рома. Невольно прикусываю губы, после чего вонзаю скальпель в оголённую плоть. Из-за возбуждения рука слегка дрогнула и лезвие вонзилось не в скулу, а в глаз. Впрочем, неважно. Ему уже всё равно. Отдышавшись и придя в себя, начинаю медленно одеваться. Аккуратно приклеиваю лоскутную маску. Точно также, но с куда более надёжным клеем покрываю руки. Артур Кларк, Джеймс Гринвич, Дональд Момоа, Андре Мойя и конечно же, мой дорогой отец, Мондре Алехандро Бестиас. Этой ночью именно они послужат моими сообщниками.

– Отлично, теперь никто не узнает, что это был я.

***

Охранник, пожилой Дункан Вогински в ужасе. Он пошёл на шум в зале античной истории выяснить что стряслось. Желающий уйти на пенсию охранник предупредил по рации о возможном нарушителе и теперь, медленно, едва дыша зашёл в зал с экспонатами времён Гомера с целью выяснить кто потревожил покой писаний античных мыслителей. Дункан двадцать раз успел поблагодарить бога за то, что не отвечает за зал египетской истории. В противном случае ему было бы не до работы от страха перед живыми мертвецами, пускай и давно погибших. Только мумии в отличии от жителей кладбищенских отелей, законсервированы и не истлеют.

Перекрестившись, Дункан помотал фонариком вправо, затем влево. В свете фонаря, осветившем сначала пифос с изображением Диогена, бюсты Аристотеля, Пифагора и некого Герострата, Дункан увидел тень. Пожилой охранник подумал, что это тень от статуи Аполона, но осветив подозрительную тень, он потерял дар речи.

***

Меня заметили. Из-за фона сложно разглядеть охранника, но судя по походке, это Дункан Вогински. Суеверный старикашка из Восточной Европы, проработавший в музее последние сорок лет. Изучив дела всех сотрудников, мы прекрасно знали, что Дункан ходит в церковь каждое воскресенье. Он не знает, что распивал со мной дорогой бренди в пабе «Гарцующий лепрекон» и что именно его неконтролируемый пьяный лепет выболтал в какие дни охрана будет состоять из пожилых ослов, да тщедушных лентяев.

Делаю несколько ломанных шагов в его сторону. Намеренно хромаю будто суставы и мышцы наших ног давно истлели. Горбясь как тысячелетний старец и не издавая ни единого звука шага, даже шорканья, я иду к нему. Дункан в страхе пытается вытащить пистолет. Глупый Дункан. Мой милый старина Дункан. Только посмотри на себя, на тебе лица нет. Прошла вечность пока ты доставал пистолет, за это время я подошёл к тебе вплотную.

– К… ки-кса-йяя! – мой нечленораздельный крик разорвал напряжённую тишину музея. Дункан вскричал следом. Это не крик, скорее предсмертный всхлип умирающего старца. Дункан был набожным и суеверным. Его сердце не выдержало моего вида. Ему оставалось всего несколько месяцев до пенсии, но теперь, он сможет отдохнуть досрочно. Если где-то и есть рай, то Дункану туда прямая дорога. Он был настолько набожен, что его путёвку оформили заочно и теперь его душа в агонии стремиться испить божественной амброзии.

***

– Адам Франкенштейн снова совершил преступление, – комиссар Джордан закурил трубку. – На месте происшествия найден фрагмент его лица.

– И кто это был на этот раз? – поинтересовался кто-то.

– Выясняем, – Джордан носом вдохнул дым. – Экспертиза подтвердила личности двух доноров, ещё два донора из материала маски неизвестны.

– Что по отпечаткам пальцев?

– Мы отправили запрос в интерпол, – ответил сержант Малковиц. – В наших базах данных не все отпечатки пальцев совпали.

– Да он смеётся над нами! – детектив Уинстон не выдержав разбил пепельницу. – Дункан Вогински! Из-за этого психа умер человек!

– Уинстон успокойся, истерика делу не поможет.

– Засунь себе в задницу успокойся! Чёртов больной ублюдок, – Уинстон не стеснялся в выражениях. – Какой идиот прозвал его Адамом Франкенштейном? Какой к чёрту сумасшедший Люпен или вор принц из загробного мира?! Я хочу только одного, посадить этого мерзавца за решётку! Всё что мы имеем, это генетический материал покойника, который пытался украсть Мону Лизу в лысых годах прошлого десятилетия!

***