Тайна Зоны

ЧАЭС, служебные помещения четвертого энергоблока.

Внутри было не так, как представлял себе каждый боец группы. Кто-то думал, что коридоры расчищены от мусора, стены покрашены краской, а на потолке через каждый шаг – галогенные лампы.
Кто-то примерно представлял, как должны выглядеть коридоры после второй аварии и почти десяти лет, прошедших после нее. То есть – грязь, мусор и прочий хлам.
На самом же деле все было иначе. Неширокий коридор, куда попала группа, тянулся вперед по прямой метров на сто. Стены покрыты облупившейся краской грязно-бежевого цвета, с толстым слоем пыли и грязи на них. Освещение присутствовало, но не по всей длине коридоре, а только местами – обычные лампы накаливания, свисавшие на проводах с потолка, или же запрятанные в грязные плафоны. Вдоль правой стены тянулась металлическая конструкция – вероятно, когда-то здесь, именно на этой конструкции, лежали кабели. Группа приготовилась пробиваться с боем, но фанатиков не было – никто не ждал «гостей», не стрелял по ним…
Отходя от пережитого боя, группа двигалась по коридору без ответвлений, несколько раз менявшего свое направление. Тактическая система работала с перебоями – то ли экранировали толстые бетонные стены, изнутри залитые свинцом, то ли у фанатиков поблизости находилась «глушилка» сигналов. Система, когда включалась, показывала лишь зеленые треугольники, один из которых вскоре менял свой цвет на бледно-желтый, а затем светло-серый… И лишь время от времени система выдавала в виде схемы черточек коридор, по которому они шли, изредка обозначая квадратики, выполненные штриховой линией – что должно было означать двери. Но не было тут никаких дверей! Лишь коридор, тянувшийся, словно кишка… Тактическая система показала, что от того места, где они вошли на ЧАЭС, группа прошагала уже почти полтора километра. Пятьсот метров прямо, поворот направо – снова пятьсот метров прямо, снова поворот направо и снова пятьсот метров… До следующего поворота по данным системы, чуть менее ста метров. И там они должны выйти к тому же месту, откуда и вошли. Только на входе коридор тянулся лишь в одну сторону! Дошли до поворота, повернули, прошли уже ставший привычным отрезок в полкилометра, и… уперлись в стену. Обычная стена, преграждавшая коридор. 
- Ну, и что нам делать? – хорошо выматерившись, спросил Таран, - Че-то не хочется назад возвращаться, чтобы другой вход искать… 
Никто ему не ответил. Адреналин, впрыснутый в кровь во время боя, уже растворялся, люди начали испытывать моральную и физическую усталость. И, если с физической усталостью боролась системы жизнеобеспечения костюма, вкалывая в тела бойцов стимуляторы, стабилизаторы, транквилизаторы и прочую дрянь…
Рейтар почувствовал что-то типа разочарования и опустошенности. Столько времени он жил мечтой проникнуть в святая святых Зоны, прикоснуться к ее тайне, столько он ждал этого момента… И все ради чего? Чтобы, пробившись к цели, застрять посреди коридора, из которого нет выхода? Выйти обратно и попробовать поискать другой вход бессмысленно – фанатики не дадут второго шанса. Это понимали все…
Седой ковырялся в «мозгах» тактической системы – он лучше всех разбирался в ней. Группа, пробившись к цели их похода, и, попав в ловушку, молчала – каждый оценивал свои мысли, думал о чем-то своем… От раздумий их отвлек голос Седого:
- Я понял, в чем проблема. Мы вошли на станцию через служебные помещения. Те, двери, которые нам показывала система, в действительности были здесь раньше. Впоследствии их по каким-то причинам замуровали. Поэтому коридор пуст и прямой. А здесь, вместе этой стены, должен находиться один из грузовых лифтов… - Седой замолчал, продолжая ковыряться в начинке тактической системы. Паузу никто не нарушил. Седой, спустя несколько минут снова заговорил: - Я попробовал совместить схемы ЧАЭС – первоначальную, которую создавали при строительстве станции и ту, которой пользовались мы. Получается много неувязок… Но оно и понятно – кое-что не сделали при строительстве, что-то разрушили, замуровали, перекрыли или, наоборот, достроили после первой, а затем и второй аварии…
- А короче? – прохрипел Зубов. Похоже, что система жизнеобеспечения вырабатывала свой ресурс. Рана обрабатывалась все реже, реже вкалывалось и обезболивающее. – Мы можем выйти отсюда? Разумеется, не выходя наружу…
После, наверное, минутного молчания Седой кивнул головой.
- Думаю, да… Но для этого нам нужно вернуться почти к самому входу в этот коридор…
Группа вернулась почти к исходной точке, с которой начала движение вглубь коридора. Седой походил, корректируя что-то в тактической системе. На забралах шлемов бойцов группы часто-часто, до ряби в глазах, замелькали какие-то сеточки, черточки, линии – это Седой пытался показать всем сразу расположение ходов и переходов. В принципе, он почти сразу с всеобщего согласия прекратил передачу, самостоятельно руководя движением.
- Вперед… Направо, три метра сорок сантиметров от Тарана – замурованная дверь… Назначение помещения непонятно, но там есть, вернее, должен быть спуск в грузоподъемные шахты…
Попытки проломить стену или хотя бы выломать кусок стены не привели к успеху. Видимо, проем замуровывали еще в советские времена, после первой аварии, а тогда еще не жалели бетона, заливали столько, сколько требовалось…
- Тогда вперед, сто тридцать два метра от поворота… 
Неподалеку от указанного Седым места от пола до потолка протянулась широкая трещина. Рейтар, как самый мощный по силе из всех, несколько раз с разбегу – насколько позволял неширокий коридор – ударился в стену. Та, хоть еле-еле, едва заметно, и подалась, но стояла еще прочно, и, чтобы сломать ее, требовалось приложить еще немало усилий. Седой решил проблему иначе. Выдернув из кармана разгрузки со спину небольшой прямоугольный брусок, прикрепил его на стены. Поколдовав еще пару мгновений, присоединился к остальным.
Грохот сотряс коридор, мгновенно окутавшийся пылью. По костюмам бойцов, хотя они и находились в стороне от места взрыва, дождем забарабанили мелкие осколки бетона. На месте стены зиял огромный пролом, за которым угадывалась пустота… Шахта лифта была застопорена еще со времен первой аварии. Непонятно, что заставило пойти на такие меры. За четверть века мощные металлические конструкции проржавели, с различных балок и перекладин свисали длинные лохмотья грязи, на которые годами набивалась пыль. Сверху вниз свисали проржавевшие и даже порванные металлические тросы, вдоль стен тянулись толстенные кабели… Внизу шахты, среди мусора и толстого слоя пыли едва был различим квадрат металлической крышки вентиляционной шахты. Надежды на то, что она не закреплена, не было – даже отсюда, с высоты нескольких метров, были отчетливо видны здоровенные металлические крепежи.
- Рейтар, сможешь? – спросил Седой.
Не ответив, сталкер завис над пустотой, выдвинул пулемет, направил его на крышку и нажал на спуск. Подствольный гранатомет изрыгнул вспышку пламени, и почти в ту же секунду снизу раздался взрыв. Вверх взметнулось пламя – словно порох, моментально сгорали килограммы спрессованной за годы пыли. Рейтар едва успел отклониться обратно в коридор – несмотря на защиту экзоскелета, он все же ощутил жар из шахты. Забрало шлема сразу же покрылось копотью и нагаром. 
Вниз спускались по переплетению толстых силовых кабелей, жалобно скрипевших под весом бойцов группы и грозивших обрушиться вниз вместе с повисшими на них людями. Падать было невысоко, всего несколько метров, но упав, люди провалились бы в отверстие уже вентиляционной шахты…