Тайник в старой стене

Часть первая. Антипов

Глава первая

г. Псков, послевоенные годы…

Стре́лки доползли до двенадцати, и часы ударили гулким протяжным боем. Корнев откинулся в кресле, съёжился и, отодвинув лежавшие перед ним папки со сводками, медленно встал. Приступ начался примерно в половине одиннадцати, и Семён Ефимович до сих пор чувствовал ноющую резь в боку.

Проклятая язва — будь она неладна, нужно обязательно выпить чаю, а ещё лучше что-нибудь съесть!

До обеда оставался ещё целый час, а бутерброды, которые Степан Ефимович утром принёс из дома — Корнев жил один, поэтому завтраки готовил себе сам — были давно съедены. Заводская столовая, находившаяся неподалёку, которой постоянно обедал он сам и большая часть его сотрудников, откроется тоже только в час. Прижав руки к животу, Корнев поморщился, потом поднялся, подошёл к сейфу и, отворив его, посмотрел на стоявшую за папками бутылку армянского коньяка и лежавшую рядом с ней плитку немецкого шоколада марки «Halloren».

Не бог весь что, но всё же!..

Несмотря на сильную боль, прикоснуться к припрятанным в сейфе припасам Степан Ефимович пока что не решался. Этот коньяк и этот шоколад принёс Корневу один его старый знакомый, полковник Сухов, который недавно вернулся из Германии.

Первая гвардейская краснознамённая танковая армия, в которой служил Сухов, после войны была расквартирована в Дрездене и до настоящего времени дислоцировалась в Германии. Однако спустя три годы часть подразделений были отозваны в Союз и Сухова перевели в Псков.

По возвращении на родину, Сухов получил новое жильё и на следующий же день после заселения организовал в своей новой квартире весёлую пирушку. Сначала гуляли лишь несколько приятелей полковника из числа его сослуживцев, но к вечеру к «празднику» присоединились едва ли не все соседи, живущие в подъезде. Утром, проснувшись с жуткой головной болью, полковник не обнаружил в квартире служебного удостоверения и, что самое страшное, пропал его лежавший в шкафу табельный револьвер. Сухов, перепуганный до смерти, тут же отправился в Управление милиции и, откуда-то узнав, кто им руководит, потребовал встречи с начальником Псковской милиции, представившись его старым другом.

Корнев не сразу узнал полковника-танкиста, с которым ему доводилось встречаться. Это было в годы войны, и их знакомство было весьма «шапочным» — они лишь пару раз пересекались на каких-то оперативных совещаниях в сорок четвёртом, когда Корнев служил не в милиции, а воевал на Северо-Западном и командовал батальоном. Сухов не особо жаловал Корнева и смотрел на него свысока; им довелось обменяться лишь несколькими фразами, на этом их знакомство и закончилось. Теперь же дружелюбия у Сухова значительно прибавилось.

Услыхав о случившейся с Суховым оказией, начальник псковской милиции не смог отказать «старому другу». Он вник в ситуацию и согласился помочь, обещая не придавать делу лишней огласки.

Вора задержали уже на следующий день. Похитителем оказался новый сосед Сухова, мелкий жулик, которого пригласили на новоселье. Сосед, воспользовавшись той вакханалией, которую устроили Сухов и его товарищи на новоселье, тут же сориентировался на месте и, заглянув в тумбочку,  прихватил лежавшие там документы и револьвер, после чего спокойно скрылся и припрятал украденное в надежде продать на барахолке.

Когда люди Корнева отыскали обнаглевшего ворюгу, и тот вернули хозяину пистолет и удостоверение, Сухов долго жал руку Корневу, а на следующий день явился к нему снова, слегка навеселе и торжественно вручил «старому приятелю» дорогой коньяк и шоколад. Корнев долго отказывался от «подарка», но полковник так наседал, что Степан Ефимович уступил и взял предложенные бесшабашным полковником дары.

Корнев не одобрял подобных подношений, поэтому до сей поры так и не притронулся ни к коньяку, ни к шоколаду, и всё это так пылилось у него в сейфе уже не меньше недели. Однако сегодня Степан Ефимович решил-таки отступиться от своих обычных принципов. Пить алкоголь, да ещё посреди рабочего дня в одиночку, Корнев, разумеется, не собирался, а вот шоколад…

Так как хоть чем-то унять внезапно подступившую резь в желудке ему было просто необходимо, он взял шоколадную плитку, покрутил её пальцами и подошёл к окну.

Под окнами росли кусты сирени, возле припаркованной у беседки серой легковушки на лавочке сидел его личный водитель Володя Горячев и, нацепив свои огромные очки, не спеша листал прошлогодний журнал «Огонёк». Корнев уже совсем было собирался распечатать плитку, но вдруг застыл, дёрнулся и прильнул к окну.

Из-за кустов на большой скорости выскочил наполированный до блеска сто первый «ЗИС» и резко затормозил у крыльца. Молодой водитель, в синем кителе со старшинскими погонами выскочил из машины и бросился, было, открывать дверь, но не успел: пассажир уже вышел сам и, едва не сбив с ног своего шофёра, стремглав направился к парадному входу. У Корнева перекосился рот, холодная капля пробежала между лопатками. Он аккуратно положил шоколад на подоконник, и замер в полнейшем ступоре; про резь в животе он и думать забыл.

В себя подполковника привёла громкая трель телефонного звонка. Корнев шагнул к столу, схватил трубку и рявкнул что было сил:

— Слушаю!!!

В трубке послышался перепуганный голос оперативного дежурного:

— Антипов! Сам! Промчался мимо меня и сразу наверх! И ведь никто ж не предупредил, что мне делать-то, товарищ подполковник?