Тайны Магриба.

Тайны Магриба.

   Приветик, привет.

   Добрый день или вечер уже, друзья мои.

Все лентяи, лентяйки, тунеядцы, бездельницы, лакомки.

Капризные, балованные неженки, в поисках наслаждения — а, Петроний! они уже изнывают и сердятся — как достало! Гад! Он издевается! -  и эта скука, и это любопытство!

   Прошу, бесплатно. Вам. Даром.

   Это правило хорошего тона — так учила в старину мадам, а имя -  София Бучельникова.

- Гонорары получают клоуны, порядочный человек не может работать на публику.

   Правда, красиво?  Она была из «столбовых» - о! - и чуть ли не дочерью Херсонского губернатора — у! Даже, ух ты! (Тут следует картинно закатить глаза. Изобразите, пожалуйста.) Учила манерам и языкам, чтобы не говорить «чё», носила белое кружевное платье и белую широкополую шляпу, какие очень идут дамам, если они не сутулятся, как лохушки, и еще, она даже как-то играла в лаун-теннис с юным Франклином Рузвельтом. До всех войн. Он тогда был на ногах, и, конечно же, тогда не был еще президентом.

Просто милый молодой человек.

Их, между прочим, будет двое.

Или два.

Но не две, это точно. Надо выпить немножечко.

Черт бы побрал эти склонения и спряжения!

Падежи! Ежкин кот!

Математика, местами, проще.

Два молодых человека или двое молодых людей.

Переведите эту фразу дословно на японский и вопрос с Курилами отпадет сам собою. Собой.

Я, кажется, двинулся. В пути. Чуть-чуть.

Мама!

Мама моя была архитектором. И папа был архитектором. Почему я не стал архитектором?

Потому, что если я еще раз напишу слово «архитектор», у меня начнется истерический хохот.

Папа говаривал мне: «Учись, сынок, и добьешься в жизни всего». Но чего всего, не объяснял.

Он мало мною занимался.

Дремал со страстью в науке.

И я поздно понял главное в его фразе: «добиваться».

От глагола «добивать».

«Их» и «себя».

Сергей, но я обращаюсь к нему «Сережа», хоть и на «вы», очень приятный. Он брюнет, строен и лицо у него удивительно благородное. Графское. Да, он красив. Его бабушка была полячка, а поляки, равно, как и чехи, сохранили исконную славянскую внешность.

Но мы тоже ничего.

Тоже есть кем похвастать.

Кыпчакские девушки — посмотрите на них. Что? То-то.

Он увлеченно занимается щебнем и отсевом — доставка. У него целый парк грузовиков. Специальных.

Он и владелец и директор.

Там целая фирма. Симпатичный офис с кофе машиной и удобным диваном в фойе.

Не потным.

Чистенько. Сам он работает, кажется, даже и по ночам, а отдыхает так — садится на велосипед  (велосипед, по его словам, не самый дорогой, но когда он обмолвился о его цене, я перестал к нему прикасаться) и накручивает километров пятьдесят. Это такой отдых.

Он не женат, но девушка у него есть.

Лена.

Она очень милая.

На мой взгляд, несколько сухощава — ей бы работать в модельном бизнесе, «вешалкой для платьев», а не пытаться так откровенно выйти замуж за делового человека, изредка подумывающего о семье.

Просто подумывающего.

У нее сочные, с искрами голубые глаза и черные кудри. Неплохо все, неплохо.

Она, по профессии, дизайнер кухонь.

На кухни стабильный спрос, дела идут.

Она, при встречах, мне улыбается. Это приятно.

Я, в ответ, слегка кланяюсь и говорю: «Леночка, привет!»

Мы оба знаем, что имеем определенное влияние на Сергея, но наши интересы разные, и мы не враги. Пока.

Они, Сережа и Лена, любовники.

Смешное какое слово!

Короче, время от времени встречаются ради секса.

Ах, как это грубо и пошло!

Вся эта тема.

Эротика и порно.

Согласитесь, если вдруг случалось увидеть ненароком пару занятую этим самым сексом, в жизни, мы мгновенно испытывали стыд, досаду, брезгливость, ощущение лишнего себя тут, но никак не восхищение.

Не желание присутствовать.

Очень похоже на присутствие при акте дефекации.

Искусства оперируют символами.

Это условные раздражители нашей фантазии.

Картинка действует совершенно иначе, чем реальный объект, потому что картинка — это знак именно для тебя.

Кажется, я начинаю повторяться.

Когда это будет слишком явно и скучно, надеюсь, кто-нибудь скажет мне: «Старик, отдыхай».

Многим нравится эротика.

Тогда, как говорит Толстый Гера, владелец магазинчика «Табаки»,  «прошу в хьюмидорную».

Двое ласкают друг друга.

И губы, что природа ей прикрывать велела и стыдиться, и для того с макушки ниспадающую царственную мантию волос, роскошным занавесом вниз, до самых ног, да, губы женщины призывно раскрыли бездну тайн желаний, а он, он в напряжении, до боли

распухший, как шапочка герольда, словно пестик для месива в сок винограда,

и вот, - секунда!

И бьются бешено, неудержимо.

Еще, еще, сильнее.

И тут же по небу гул колокола:

Он - это он! Вот твой мужчина!

И вспыхнуло к нему влечение неукротимое.

А у него

до смерти, остановки сердца, нежность.

И право на владение.

И ревность в них, в обоих.

    Вероятно, мне следовало родиться в другое время и в другой стране.

По духу я республиканец, по воспитанию не стяжатель.

Мне претит всяческое заигрывание с «низами», с «люмпенами», имеющее одну цель — диктатура и разграбление.

Когда я слышу: «Забота о людях», я ставлю равенство: «ЧК, спецслужбы, контроль».

Я потерялся в современности.

На месте родовой усадьбы залит бетонный волейбольный корт.

Для людей.

Угадивших Волгу. Больше о них сказать нечего.

Я принужден работать.

Советником по тонким вопросам. Полная глупость. Мелочевка.

    Давным-давно я был консультантом, советником  у спокойного, делового человека, его звали Вадим. Я давал ему дельные советы по психологии рынка. За скромный гонорар.