Так приходит любовь

Так приходит любовь

Машина остановилась у ворот базы отдыха. На часах было уже пять минут десятого, поэтому я торопливо расплатилась с водителем и, боясь передумать, выскочила из такси. Вечерний воздух дохнул прохладой в лицо и растрепал волосы, с таким трудом уложенные в аккуратную прическу. Едва не оступившись, подобрала подол длинного нежно-голубого платья и подошла к воротам.

Сердце стучало как бешеное от волнения и страха. Не стоило мне сюда ехать! Ведь прошло целых пять лет! Он, конечно же, обо всем забыл! Да и как я попаду на территорию? Раньше здесь не было никаких ворот, только какой-то игрушечный шлагбаум, который легко можно было перемахнуть, а теперь…

Где-то сбоку лязгнула дверь, и ко мне вышел невысокий коренастый мужчина с желтой надписью «охрана» на нашивке.

- Вы что-то хотели?

Я подошла ближе, яростно сжимая в руках серебристую сумочку.

 - Здравствуйте! – выдавила, лихорадочно соображая, как объяснить, что мне нужно. – Понимаете, у меня здесь встреча…

- Представьтесь пожалуйста, - попросил мужчина, доставая из нагрудного кармана рацию.

- Макарова Дарья, - неуверенно назвалась я.

Похоже, здесь какая-то закрытая вечеринка и меня сейчас попросят убраться восвояси.

Но вопреки моим ожиданиям мужчина кивнул и открыл передо мной ворота.

- Проходите. Вас ждут.

- Да? – у меня дрогнул голос, - а не подскажете, как пройти к пляжу?

Охранник указал на широкую асфальтированную аллею, освещенную с двух сторон фонарями.

- Идите прямо, - кивнул он небрежно. – Там будет пляж, а после – ресторан.

И я пошла. Сначала очень медленно и нерешительно, потом все быстрее и быстрее. Ветер развевал полы моего голубого платья, и я чувствовала себя парусом, который несется вперед, подхваченный бурей. Меня переполняла необыкновенная легкость. Я была как золушка, спешащая на бал.

Когда дорожка повернула, впереди открылся вид на песчаный пляж, беседку  и озеро. Около беседки спиной ко мне стоял высокий темноволосый мужчина в черных брюках и белой рубашке с закатанными рукавами. Он смотрел на воду, а я смотрела на него, не в силах справиться с нахлынувшим шквалом эмоций.

Еле-еле отдышавшись, охрипшим от волнения голосом я позвала:

- Миша!

И он обернулся.

Я знала его всю жизнь. Он был рядом с детства. Мы играли в одной песочнице, ходили в один детский сад. Дни рождения, праздники, походы в кино – везде был он. Мои родители, вечно занятые допоздна на работе, часто не успевали забирать меня из детского сада, и это было праздником, потому что тогда нас двоих его мама вела к себе. А когда началась школа, она же договорилась, чтобы мы учились в одном классе и сидели за одной партой.

Так он и приклеился ко мне. И я воспринимала это как само собой разумеющееся. Ко мне тянулись все. Еще бы! С детского сада – только на главных ролях, в школе – отличница и любимица учителей. Яркая голубоглазая блондинка с вьющимися локонами до пояса… Не случайно после постановки в школьном театре спектакля «Буратино» меня за спиной стали называть Мальвиной.

Но если я была Мальвиной, то он был Пьеро. Маленький, тощенький очкарик с торчащим во все стороны жестким ежиком на голове. Добродушный скромник, любимый клиент всех логопедов и репетиторов в нашем районе. И он всегда был рядом, молчаливой тенью провожал меня в школу и обратно, сидел за одной партой в классе и в столовой. Вечно предупредительный, услужливый и скромный Мишка. Никакие насмешки и издевки одноклассников не могли заставить его отойти от меня.

А издевки были! И много! Но я дружила со всеми, а он – только со мной.

Так продолжалось до 10-го класса, и не знаю, сколько еще он оставался бы моим грустным Пьеро, если бы не один случай.

На шестнадцатилетие родители выделили мне небольшую сумму денег и разрешили пригласить друзей в нашу квартиру, а сами уехали на дачу. Вечеринка удалась, ребята разошлись поздно, а две лучшие подруги остались у меня ночевать. Обстановка была располагающая, мы разоткровенничались, и черт дернул меня показать им дневник, который я вела очень давно и никому никогда не показывала.

Показала, не подумав, что там есть записи и о них, которые могут показаться не очень приятными. А еще откровения на тему люблю – не люблю нашего школьного диджея и красавца Илью Щеглова.

Девочки читали дневник вдумчиво, многозначительно переглядываясь и улыбаясь. А на следующий день мои сердечные тайны знал весь класс. Да что там класс! Тот самый Щеглов, который учился в одиннадцатом, смеялся в коридоре и показывал на меня пальцем.

Одна из одноклассниц с раскрасневшимся от восторга лицом подошла ко мне на перемене.

- Ты правда любишь Щеглова? – озвучила она сенсацию.

Если на то пошло, я его уже ненавидела, но поди докажи теперь, что ты не осел!

- С чего ты взяла? - стараясь казаться равнодушной, спросила я, а сама чувствовала, как лицо пошло пятнами.

- Так все знают! – возмутилась она. - Ты сама Лерке рассказала.

День был ужасный. Но самое худшее ждало в столовой, где на большой перемене толпилось полшколы. Есть я не могла - кусок не лез в горло. Мишка, как верный оруженосец, угрюмо сидел рядом, помешивая ложкой куриный суп с вермишелью.

Вдруг прямо над ухом:

- Привет, красотка!

Я резко обернулась. Опираясь на спинку соседнего стула и нависая надо мной всей своей тренированной тушей, стоял Щеглов.

- Привет! – буркнула я. – Чего надо?

- Мне? – его губы растянулись в самодовольной улыбке. – А я так понял, что это тебе надо…  Да ладно, я все знаю. Короче, я девственниц не очень, но для тебя сделаю исключение, хата есть. Ну так как, Даша, дашь?...

Он не успел договорить, я не успела испугаться. Никто не успел среагировать, потому что в то же мгновение в Щеглова полетела тарелка. И пока он пытался открыть глаза и убрать с носа свисающую лапшу, Мишка, мой Мишка, ударил его по лицу и повалил на пол.