Такие вот женщины...

Такие вот женщины...

Он шел рядом. Седьмой или восьмой ее мужчина

Он шел рядом. Седьмой или восьмой ее мужчина - точно она не помнила. Нет, восьмой, если считать Юру, мужа старшей сестры. Хороший мужик этот Юра, отец ее будущего ребенка. Добрый, ласковый, веселый. Правда, то герпес от него, то беременность, то еще что, кстати, не забыть бы выпить таблетку. А этот... - посмотрела на идущего рядом, - вряд ли она его когда-нибудь полюбит или даже просто привыкнет. Но что поделаешь? такова девичья доля...

Она шла рядом, вся такая радостная. Он киснул, украдкой на нее посматривая. А может, повернуться и уйти? сбежать?! Как обрадуется Вера! Ее дочь как обрадуется! Поздно. Ничего уже не поделаешь! Не надо было брезговать презервативами, и надеяться на "безопасные" дни. Что теперь сетовать? Поймался - терпи! такова мужицкая доля...

Они остановились у входа в храм. Из алтаря к ним вышел священник, на нем были белые праздничные ризы. Подойдя к молодой паре, он трижды осенил ее святым крестом и подал зажженные свечи...

Все минет...

- Он меня просит и просит сделать это. Ты делала?.. - девушка за соседним столиком пригубила чашечку кофе. Она была в красном платье.
- Да, - укусила старшая подруга пирожное, судя по гримасе оказавшееся слишком сладким.
- Ну и как?
- Полный отпад. Я сделала это, только потому что подруга, ну, Вера, ты ее знаешь, сказала что это полный, восхитительный и бесповоротный отпад.
- Восхитительный и бесповоротный отпад... Это трудно понять. Но очень бы хотелось, - посмотрела в конец улицы, надеясь увидеть человека, которого ждала.
- Понимаешь, лишение девственности или дефлорация по-научному - это так, это... это первая ступенька женщины, на которую девушка становится. И это не очень приятно, как ты уже знаешь. Тебе оголтело рвут плеву, болезненно рвут, и в результате на тебе, получи порванный билет, ты уже не девушка! А минет - это другое. Типа ты сама себе рвешь плеву, пусть в другом месте, ты сама себя насилуешь, беря в рот, и если ты не ханжа, а смелая девочка, то получишь удовольствие и за себя, и за того парня.
- Получаешь удовольствие, восхитительно и бесповоротно падая? - морщась, представила его "мальчика" у себя во рту.
- Восхитительно - да, бесповоротно - нет.
- Не поняла?
- Есть еще штучки или ступеньки женщины...
- Анальный секс?
- Вижу, теоретически ты подготовлена.
- Теоретически - да.
- Ну так вперед, вон она идет, твоя добыча . И помни, стыд - это сладкая штука лишь в скомканном виде. Ну пока, я думаю, мне самое время исчезнуть.

Теперь, когда трупы истлели

Теперь, когда трупы юности истлели, расскажу вам, как нас женили…
Больше всего повезло Жоре Андрееву, нашему курсовому верзиле. С отрочества он был стеснительным, с девушками мог сблизиться лишь в переполненном общественном транспорте, и при этом так жарко краснел, что девушки расстегивали на кофточках верхние пуговки, отчего Жора, не бледнея, падал в обморок. В полуобморочном состоянии его подобрала симпатичная дюймовочка Сара Абрамова, которую портил лишь изрядный носик и двухлетний сын с более многообещающим носом.

Саше Сапрыкину повезло меньше. Через два месяца после курсовой попойки, не комсомольского поведения Наташа, во всеуслышание объявила его отцом своего ребенка, зачатого как раз два месяца назад. И Саша, как юный пионер, поплелся с ней во дворец бракосочетания. Однако его приличного воспитания хватило лишь года на четыре, по прошествии которых он трезво рассудил, что лучше отдавать четверть зарплаты, чем жить с ****ью. ****ь не возражала, потому, что малолетний ее сыночка стал неотразимо походить на Анвара Мухаметшина, пошедшего к тому времени в гору. Да что тут Мухаметшин, что Жора!

Нет, некоторые мои друзья все же хорошо отчасти жили. Вот Сергей Лазариди, красавец-грек да еще мастер спорта по сабле, мальчиком и девочкой обзавелся, обширной квартирой, гарнитуром «Рубенс» и машиной, но когда мы выходили покурить из ресторана, обязательно нервничал, летально насилуя сигарету: - Знаешь, я без малейшего сожаления убил бы ее, порезал на куски и выбросил их в самый вонючий мусорный бак!
Понятно, она затащила его в его же постель, потом, понимаешь, задержка менструации со всеми вытекающими обстоятельствами, и вся жизнь побоку, ведь детей любимых от нелюбимых женщин практически не бывает...

А я, дурак! Квартира была, свобода, тут появилась Надежда, блинов напекла, занавесок навесила, а потом эта сакраментальная задержка. А до Надежды? Какая любовь была с Наташей! Плакал, стихи писал, жить не мог. Вся жизнь коту под хвост от этой истории, ведь до сих пор люблю…
“Тамара, Тамара, ты мне не пара! Я влюбился, женился и с супругой живу” - пел под гитару Таиров Искандер, наш курсовой весельчак и сорвиголова. Пел, не сводя озорных глаз с нежного личика Тамары, самой привлекательный девушки нашего факультета.
Перед днем рождения мама посоветовала мне пригласить Тамару. На мой удивленный вопрос, откуда она вообще знает о ее существовании, мама ответила, что эта симпатичная девушка давно ходит к ней на работу и рассказывает обо мне теплые слова.
На дне рождения красавица курса была умопомрачительна в обтягивающем черном платье, но чувств никаких решительно не вызывала. Под конец вечера я присел с ней на диван, решая, как сказать, что провожать ее будет Игорь Карнафель, уже час бесконечно в нее влюбленный...
А спустя неделю я познакомился с подругой Тамары, маленькой и милой Наташей. До сих пор помню ее открытое лицо, лучащиеся голубые глаза, тонкие, чувственные губы... Я хотел ее видеть всегда, всегда хотел быть рядом. Млел перед ней, руки не мог протянуть, не то, что прикоснуться. Мне до сих пор кажется, что сложись у нас тогда отношения “короче дорога бы мне легла”. Мы стали встречаться, но однажды Наташа сказала, медленно и четко выговаривая слова, что у нее есть парень в армии, и она его любит. Лишь многие годы спустя я узнал, что Тома жестоко избила свою соперницу и приказала порвать со мной "не то напьется уксусу ".

Еще один мой друг, Коля, тоже испытал от женского пола по поводу излишней романтичности. И правда, три года невесту свою обхаживал, а та ни в какую: - После свадьбы, - говорит, - и точка.
Ну а после свадьбы оказалось, что она далеко не девочка, ибо простыни мазала красной краской из секретного пузырька. От коварства такого – да черт с ней, что не девочка, ломаться-то было зачем, да не день один, а три года?!! Короче, Коля занервничал аж на полжизни, запил, естественно, и тут ему повезло: на машине в крутую горную реку свалился, переломался весь, и надо же, его девушка одна выходила, медсестра. Далеко не первая красавица, с двумя детьми, но до сих пор, слышал, живут и не горюют.

А дружок закадычный? Игорь Карнафель? Родители - первый сорт, крупные начальники строительств и даже бухгалтеры, сам парень видный, раз женился, два женился, три женился и между женитьбами пару раз подженивался. Жены неплохие были, богатые, симпатичные, породистые, но ни одна его надолго задержать не могла. Так и бегал, пока не познакомился с самой последней своей женщиной, Лизой-Лизаветой... Влюбился, ни о чем и ни о ком, кроме нее думать не мог. Видели вы наркоманов? Как смотрят, как разговаривают, когда заветная доза, там, в квартире? Вот Карнафель ее наркоманом и стал. А фишка вся в том, что Лиза эта была горькой алкоголичкой и вдобавок мужиков к себе таскала. И вовсе не периодически. Приведет хахаля и сутки с ним пьет и зверски трахается, а Игорек мой в это время утки ее парализованному отцу меняет и сына, тоже ее, первоклассника, в школу собирает-встречает, уроки готовит. Видел я все это своими глазами и чувствовал - согласный он на все это, лишь бы рядом была. И глаза у него - не забуду... Счастье в них какое-то просветленное, вещественное, тутошнее. Как будто бы он им изнутри вымазался. Нашел о нем строчку в Инете - живет или жил в орловской глуши, в деревушке, с другой совсем женщиной...