Талант

Талант

В художественном классе стоял привычный шум. Приславутые художники-авангардисты вовсю смеялись, слушая какую-то странную, никому не понятную музыку. Никому, кроме них самих, наверное. Модернисты и футуристы обсуждали посещённый ими недавно музей, громко выкрикивая различные лозунги «за» и «против» подобного увековечивания искусства. Я сидела в своей небольшой группе. Она объединяла тех, кто предпочитал рисовать в стиле романтизма и тех, что души не чает в реализме. Моя подруга Таисия, как она очень любила всем представляться, одна из представителей реализма – реалистична во всём. Её взгляды на жизнь приземлёны настолько, что я иногда удивляюсь, как она попала в класс художников, где надо уметь отрываться от всего земного, уходить с головой в своё творчество. Как и внутри, так и снаружи мы были очень не похожи. Её коричневые кудряшки всё время доставляли Тасе массу неприятностей (Хотя лично мне они очень нравятся), поэтому моя подруга либо всё утро выпрямляла свои непослушные волосы, либо забирала их в очень тугую косичку. Я со своими прямыми светлыми волосами могла лишь позавидовать её роскошной шевелюре. Хотя, наверное, в этом все женщины: прямые волосы мы завиваем, кудрявые – распрямляем. Единственное, что по-настоящему нравилось Тасе  в себе – её зеленые, кошачьи, глаза. Мой цвет глаз, голубой, был вполне типичным для моего цвета волос, но он мне нравился, так что в этом с Таисией я была солидарна.

- Как думаешь, что сегодня учудит Солянка? – с усмешкой спросила моя подруга, расставляя перед собой холст.

Солянкой мы звали Ассоль Викторовну – нашу учительницу живописи. Очень подходящее для неё имя, кстати. Не из-за того, что она мечтательно ждала корабль с алыми парусами, а из-за того, что все вокруг считали её сумасшедшей. Одевалась она странно: то придёт в ярко-красном платье, будто та самая Ассоль таки дождалась своих кораблей и… соткала из парусов себе платьице странного покроя; то в огромном балахоне непонятного коричнево-жёлтого цвета, настолько длинного, что она, бывало, путалась в собственных рукавах. Волосы женщины всегда были вздыблены, а на носу висели аристократически тонкие красные очки, закрепляющиеся ниточкой, что идеально дополняло образ местной сумасшедшей. Но нельзя было не отметить, что Ассоль Викторовна была очень талантливым художником.

- Не знаю. Быть может, рано или поздно она найдёт того, кто поймёт её и сделает счастливой, - с улыбкой выдала я, раскрыв свои краски.

- Ага, такого же сумасшедшего, - выдала Тася, переведя взгляд на вошедшую учительницу.

Та кротким шагом пробралась в начало класса, встала за свой холст.

- Утро доброе, птенчики! – воскликнула та, взмахнув своей любимой кистью.

Да, да, птенчики – это мы. И вот таких  фразочек и прозвищ у неё – вагон и маленькая тележка.

Мы поздоровались с учительницей и приступили к уроку. Он шёл спокойно, размеренно. Частенько Ассоль Викторовна включала нам вдохновляющую музыку. Рисуем пляж – звуки морской волны, лес – пение птиц, ярмарка – людской гогот раздаётся на весь класс, в смесь с гармошкой, балалайкой и другими деревенскими музыкальными инструментами.

Тихий урок внезапно прервал крик Солянки.

- Ни за что! Никогда больше! – она тряслась, покрывшись мелкой дрожью.

Мы остановились, обратив внимание на разгневанную учительницу. Она схватила в руки тряпку и, крепко сжав в руке запястье той, на кого кричала, начала с неописуемым безумством что-то стирать. Её «жертва» шокировано смотрела на свою учительницу и не могла ни пошевелиться, ни вымолвить слова.

- И запомните! – вскрикнула та, оторвавшись от своего дела, - ни за что и никогда не рисуйте лица на предметах, с которыми будете жить! Особенно на своём теле!

Она выглядела настолько сбрендившей, что, казалось, из её рта вот-вот потечёт пена. Класс был в недоумении.

- И почему мы не должны этого делать? – Таисия единственная пошла с ней на разговор, эта девчонка вообще очень любила идти на то, на что не могли решиться другие.

- Потому что это погубит вашу жизнь, как когда-то погубило мою! – ответила та и, бросив тряпку на пол, вышла из кабинета, громко хлопнув дверью.

- И что это было? – выдала девушка, осматривая свою растёртую руку с размазанными по ней чернилами.

- Очередной приступ сумасшествия, ничего такого, - с небывалым цинизмом выдала моя подруга и, как ни в чём не бывало, продолжила рисовать.

- Слушай, Таисия, а что ты думаешь по поводу её слов? – ненароком спросила я, вертя в руках свою кисточку.

- Бред. Бред сумасшедшей. Да кто в это вообще поверит? Разве что дети, - задумчиво ответила шатенка, расписывая свой холст алой краской.

Её слова подействовали на меня успокаивающе. Я посмотрела на свою незаконченную работу и решила продолжить, но шло всё как-то не так: то кисточка из рук выпадала, то цвет не тот, то ещё чего.

- Ты просто расстроилась из-за Солянки, - выдала Таисия, не отрывая взгляда от своей работы.

В общем, продолжить рисовать я так и не смогла.

***

Дома у меня не было никого. Видимо, мама опять задержалась на работе. Голода я не чувствовала, так что сразу ушла в свою комнату.

-« Ну, и что это было? – подумала я, вспоминая случай с Ассолью Викторовной, - Ай, не стоит забивать свою голову этой чушью».

Сев за стол, я открыла учебник алгебры, но ни одна циферка, ни одна формула не хотела заходить в мои мысли. Они путались, сцеплялись, и в итоге получалась несуразная каша.

-«Ах, чёрт, это всё из-за этой сумасшедшей!» – гневно подумала я, сминая очередной листок черновика.

Мой взгляд упал на кисточки и краску.

-«Кажется, я нашла способ успокоиться», - блаженно подумала я.