Там, где начинается жизнь

За год до этого

Я бежал домой, как угорелый. Времени было к двенадцати, а мне нужно было быть дома еще в десять. Дождь лил как из ведра, и я весь промок. Ей-богу, мама бы убила меня, если бы видела. Самое ужасное – это то, что она все еще думает, что я маленький, хотя мне было уже почти шестнадцать. Вообще, я люблю маму, очень, но она бывает порой слишком заботливой. Хочется свободы. Да и ее, в общем-то, можно понять. Я единственный ребенок в семье, немного трудный, всегда влипаю в какие-нибудь передряги, вот она и переживает.

Я стоял около нашей калитки и проговаривал, что же я ей скажу, и почему я опоздал. Я был у Бекки, мы делали проект, но не успели вовремя, и я задержался. Я каждые выходные задерживаюсь у Бекки и каждый раз опаздываю. Надо было придумать какую-нибудь другую историю, а то мама бог знает, что подумает о Бекки, хотя, я думаю, ничего она о ней не подумает. С родителями Бекки она училась в одной школе, потом в одном университете, а сейчас они живут практически рядом. Бекки - отличная девушка. Её фотография висит на доске почета в нашей школе, она президент нашей школы, ей всегда поручают важные дела, а она зовет помогать ей, такого бездаря и лодыря, как я. Ребекка говорит, что я очень талантливый и умный парень, просто ленюсь. Её мама ко мне уже привыкла. Она смирилась с тем, что я троечник и полный идиот, что её дочь дружит с таким, как я. Я нравился её маме, как человек. С Ребеккой я познакомился, когда нам было по пять. Мои родители позвали её родителей в гости, после того, как узнали, что живут рядом. После этого они стали часто ходить к нам, а мы к ним. Когда нам с Бекки было по шесть, мы обменялись браслетами вечной дружбы и, положив их в коробку, закопали  в парке. Не знаю, для чего это было сделано, но мы думали, что таким образом мы будем связаны на долгие годы. Так и вышло. Спустя десять лет мы по-прежнему лучшие друзья. Она очень веселая. Я всегда думал, что, когда мы вырастем, мы поженимся. Очень глупые мысли для семилетнего мальчика, но всё же. Просто мне не нужна была ни одна другая девочка. Только Бекки. Очень глупо. Я всегда думал, что у меня есть только она, а у нее только я, ну в плане дружбы. Мы даже договорились ходить на все балы вместе, а самым главным балом в нашей жизни должен был стать выпускной вечер.

Я тихонько открыл дверь своим ключом. Свет горел везде, кроме верхнего этажа, где находилась моя комната. Меня вышла встретить мама. В моей голове все перемешалось, и как отмазаться я не знал.

— Мам, прости, что задержался, я был... — не успел я договорить, как она продолжила:

— У Ребекки, мне позвонила её мама и сказала, что у вас работы выше крыши, и ты задержишься.

— Да, именно так, — нужно было отдать должное миссис Донован, за то, что спасла меня из столь неловкого положения, не дав сморозить какую-нибудь чушь.

— Иди, ложись, уже поздно, — сказала мама, после чего я пошел к себе.

Я взял телефон и набрал Бекки. Трубку она взяла сразу.

— Алекс, ты дошел? — мне нравилось, что она переживает за меня.

— Нет, я упал и сейчас умираю в канаве, — глупая шутка, но она посмеялась.

— Дурачок, не пугай меня так, — она все еще смеялась.

— Ты свободна завтра? — у меня вдруг появилось спонтанное желание съездить куда-нибудь с ней.

— Хм... Думаю да, а что? — она явно была заинтересована, но зная меня, ответ она не получит.

— Это секрет, — заинтригованно сказал я.

— Ну хорошо, секрет - значит секрет, ты зайдешь?

— Да.

— Ну буду ждать, — по её голосу было понятно, что она улыбается .

— Спокойной ночи, Бекки.

— Спокойной ночи, Алекс.

Еще минут тридцать я лежал в размышлении. Это всё так странно. Если так подумать, то я не знаю, каким образом заслужил таких людей в своем окружении. Меня окружали порядочные люди, очень умные, знающие практически все, я был не из их общества, явно. Исключением был мой отец, который не хотел жить по правилам. Он был архитектором, любил проводить время с друзьями, иногда выпивал, хотел веселиться. Когда он приходил после родительских собраний, где ему говорили, что я очень плохой ребенок, он говорил : «плевать, какой ты человек в школе, главное, каким человеком ты станешь в дальнейшем». Мама говорила не слушать его, что он легкомысленный и всегда о чем-то мечтает, не реализовывает свои мечты, поэтому она зарабатывает больше него и относится к жизни серьезнее. Из-за этого отец и не являлся для меня примером. Они из-за этого часто ругались. Я не знал на чьей стороне быть, я не мог решить сам. Мама решала за меня, а я был не против, только чтоб отстали. Отец часто говорил, что через несколько лет я уеду от них, и мама уже не поможет. Мне казалось, что ему было обидно, что я прислушиваюсь к словам мамы, а не к его словам. Вообще я странный. Обычно «плохиши» живут без правил, им плевать на все, а я не был таким. Да, я плохо учусь, да, я трудный ребенок, да, у меня проблемы с учителями, но я не последний падонок, понимаете? Иногда мне казалось, что Бекки дружит со мной из жалости, что со мной кроме нее больше никто не намерен дружить. В такие моменты мне становилось грустно и тоскливо.

Проснувшись примерно в восемь часов утра, направился первым делом искать корзинку для пикника. Одевшись, спустился вниз, чтобы сделать пару сэндвичей. За столом сидел отец и, читая газету, ел сэндвич, но он обычно не любил читать газеты, а вот сэндвичи любил.

— С добрым утром, куда ты в такую рань? — спросил он с набитым ртом.

— Я пригласил Бекки на пикник, — я указал на корзинку.

— Неплохо, а на чем поедешь?

— Точно. — Вспомнил о том, что даже не позаботился о транспорте. — Может, одолжишь свою машину?