Там, где нас ждут

I

Утро началось намного раньше, чем обычно, на пару часов точно. Только-только робкие первые лучики - предвестники яркого летнего солнца показались из-за края горизонта, взъерошенные птички уже топорщили перышки, готовясь к утреннему переливчатому хору, возвещающему приход нового дня. Женщина с чуть одутловатым лицом взялась за перила, чтобы подняться на второй этаж и разбудить дочь. Но не успела. На верхней площадке уже послышался громкий топот, и тут же перед ее очами предстала девушка, как две капли воды похожая на нее, с такими же черными чуть вьющимися волосами и голубыми глазами, с той лишь разницей, что в ее шевелюре подступающая старость уже прочертила немало седых прядок. Девушка слетела с лестницы и вцепилась в мать, пачкая руки о передник, щедро покрытый мукой.

  - Рано же, птичка моя, ты сегодня вскочила, - нежно улыбнувшись, она провела рукой по волосам дочери.

  - Как можно в такой день, - девушка подняла глаза, горевшие жадным предвкушением и искренней радостью.

  - Ладно, Ярмила, раз ты уже полностью собралась, то можешь помочь мне собрать на стол к завтраку.

  Все движения девушки были порывисты, пару раз это чуть не стало причиной опрокинутой тарелки и разлетевшегося по полу хлеба. Мать, нахмурившись, прикрикнула на нее, пообещав, что еще одна такая выходка, и ее запрут дома. Ярмила побледнела, с трудом заставив себя успокоиться, и вновь взялась за домашние обязанности, но уже спокойнее и размереннее, хотя все внутри пело и желало плясать от радости.

  Со двора вернулся отец, что каждое утро выливал на себя пару ведер ледяной воды. Без этого не начинался ни один его день. Не обошлось и сегодня. Сев за стол с дочерью и женой, он принялся неторопливо поедать завтрак. Ярмила, наскоро закинувшая в себя содержимое тарелки и проглотив стакан молока, стала ерзать на скамье, красноречиво поглядывая на отца. Но тот словно не замечал этого, продолжая все так же неспешно поглощать еду.

  - Отец, мы не опоздаем? - устав ждать, с намеком спросила Ярмила, - Вдруг займут лучшие места?

  - Я уже всерьез начинаю жалеть о своем опрометчивом решении взять тебя с собой на ярмарку, - вздохнул мужчина, сверкнув карими глазами, но увидев, как краски схлынули с лица дочери, смягчился, - Пойди, проверь Ану, я сейчас закончу и тронемся.

  Вспыхнула широкая улыбка в пол-лица и тут же девушка сорвалась с лавки. Лишь громко стукнула об раму дверь.

  Ярмила знала, что будет много народу. Она и раньше посещала ярмарки, но никогда не видела столько всего: людей, лоточников, товаров, животных. Казалось, что сегодня ни свет, ни заря сюда съехались все жители близлежащих деревень и сел вместе со своим скарбом. Порой девушке казалось, что голова кружится вокруг своей оси, так часто она поворачивала ее из стороны в сторону, стремясь увидеть сразу все, что ее окружает. Она обожала это место недаром. Только здесь и сейчас можно было вкусить все имеющиеся на свете наслаждения, испытать всевозможные приключения и купить все, что душа пожелает. Она уже заприметила фокусника, развлекающего пока немногочисленную праздную публику, что еще не утратила интерес к товарам в обилие разложенных на прилавках и краснощекую женщину, продававшую сладости. Отметила также и торговца женскими радостями: лентами, гребнями и бусами. На все это будет время вечером, когда их работа закончится. Но пока ей следовало потрудиться, чтобы отец действительно не пожалел о своем решении и эта поездка в качестве помощницы не оказалась последней. Они въехали на своей кобыле Ану в самую гущу торговцев. Отцу пришлось пару раз цыкнуть и щелкнуть бичом, и они нехотя посторонились, давая поставить новый прилавок. Они не продавали ничего особо примечательного, лишь овощи со своего огорода, утреннее молоко, свежий козий сыр и творог, а также ягоды и коренья, что собрала мать в лесу накануне. Но это помогало выручить немало звонких монет. В последнее время отец зачастил торговать, и каждая денежка пряталась глубоко в сундук. И Ярмила знала, что это не просто так, не на черный день откладывали мать с отцом, а на приданое. Ведь ей уже минул семнадцатый год, а значит пора замуж. Девушка тут же погрустнела, едва вспомнив об этом. Ведь совсем не хотелось связывать свою жизнь с нелюбимым человеком. А пока никто не сумел пробить дорогу к ее сердцу. Конечно, были и первые поцелуи, и встречи под луной, и прогулки за ручку, но это было давно. Да, и по правде ни один из тех ребят, с кем она несколько раз встречалась, не был ее идеальным и единственным. Она мечтала, что встретив его, сразу поймет - это тот самый, и все их встречи и дальнейшая жизнь будут овеяны нежностью и романтикой. Он будет носить ее на руках, нежно ухаживать и отбивать у всех, кто также пожелает взять ее замуж. Она будет тихо млеть и краснеть, и в конце даст согласие стать его единственной навсегда.

  Ярмила замечталась настолько, что не услышала, как отец уже несколько раз позвал ее по имени. Лишь ощутимый шлепок по руке привел ее в чувство. Картинка идеальной свадьбы и жизни мгновенно скукожилась и пропала, а девушка открыла глаза, не понимая, что произошло.

  - Если ты не собираешься мне помогать, то сейчас же час отправишься пешком домой, помогать матери, - прошипел отец, всучив дочери довольно тяжелый мешок с овощами.

  'Никого не волнует моя жизнь, мои мечты', - проворчала Ярмила и принялась выкладывать из мешка на прилавок товар.

  Отец не позволял ей самой вести торг, используя лишь для исполнения поручений. Когда к прилавку подходил приятной наружности мужчина, тут же обращал внимание на высокую стройную красавицу с длинными волосами. Но отец довольно холодно принимал комплименты по поводу прекрасного создания и стремился побыстрее закончить с такими покупателями, чтобы они отправились восвояси.