Танцующая Пандора

Предисловие

У этой истории, как бы банально это ни звучало, нет определенного конца, — не такого конца, о котором многие могли подумать, нет; данная история имеет нечто отличное от того, что в итоге — даже в самом начале — пытаются дать; это "что-то" совершенно иное, и оно не подходит ни под определение начала, ни под определение конца. 

Она сама по себе, полностью независимая и точно так же абсолютно нема; она не умеет дышать и не умеет чувствовать, но даёт понять нечто очень важное, что-то такое, над чем, наверное, следовало бы задуматься. 

Следует помнить, что если у истории нет начала, то не будет и конца. 

Но если у истории нет конца, то это не значит, что она не закончена. Порой очевидные вещи спрятаны где-то глубоко-глубоко, чтобы их так просто никто не смог отыскать; порой самое сложное лежит всегда на поверхности — нужно просто понять, где и откуда следует искать. Нашёл подсказку и уже не остановишься. Не нашёл — начинаешь заново. Предельно просто, ведь здесь нет законов. 

Никто не заставляет искать загадки, где их нет. И никто никогда не заставит искать то, что совершенно не хочется искать. Простая истина, скрытая от человеческого понимания и глаз. Следует просто открыть свет и послушать. Зрение — это ничто, обоняние — оно убийственно, только слух — это мысль и право на выбор. Право на то, чтобы искать. 

Искать тайны, которые никто никогда бы не смог найти. Раскрыть то, чего не хотелось долгое время раскрывать. И, наконец, понять, почему здесь царит такая пустота. Пустота — это не что иное, как оболочка, в которой нет ничего. Или же есть? 

Когда я писала эту историю, у меня в голове было совершенно пусто: я не знала, что мне делать, что мне чувствовать, не знала, с чего вообще следует начинать. И только взяв в руки обыкновенную синюю шариковую ручку, я поняла весь тот смысл, заложенный в писательстве. Это дико, но исключительно по-своему — никто не принуждает доверяться тому, кому верить совсем не хочется; никто не скажет следовать за тем, кто кажется небезопасным, однако порой это единственный выход. 

Так куда же следует пойти, чтобы точно не ошибиться? 

Здесь слишком много связанных между собой событий, здесь слишком много судеб, и они ни на что не похожи — они разные, хотя могут показаться совершенно индентичными. Но везде нужно искать подвох, если никоим образом не уверен, не так ли? Но не следует делать этого здесь: загадки раскроются сами и выведут вас туда, куда вы не смогли бы пройти самостоятельно. Они окружают нас. Они порой преследуют нас. 

Страхи, пороки. Даже тех, кто ничего плохого не сделал. Грехи дожидаются своего часа, чтобы поспешить выйти из своей золотой клетки — и их никто и ничто не остановит, потому что они неуправляемые, они неконтролируемые. Но даже в плохом человеке есть что-то хорошее, потому что так и должно быть, потому что это правильно; и в каждом хорошем человеке есть что-то плохое, потому что добро не может существовать без зла — тогда ему не пришлось бы с кем-то бороться. 

И если они не станут бороться, то есть ли смысл? Его нет, верно. И для войны тоже нет ни поводов, ни смысла — только желание обладать, властвовать и унижать. В войне нет ничего святого, но при этом нет и ничего грешного. "Золотая середина", какая-то нейтральная полоса — и так будет всегда. 

Если выбрать правую дверь, то точно ли там не будет поджидать ледяная вода, в которой можно захлебнуться? 

Если выбрать правую, то есть ли гарантия, что там не будет смертельно ядовитых пауков и змей? 

Если ничего не выбрать, то есть ли шанс, что кошмар закончится раз и навсегда? 

Выбор есть всегда. И этот выбор ты обязан сделать для того, чтобы понять, кто ты. Человек или чудовище? Ты монстр, хуже животного или же в тебе есть что-то, что может зацепить, что-то, что заставляет доверять? 

Не каждый второй безумец — это чудовище, каждый безумец — это отчаянный, каждый безумец — это тот, кто ещё может раскаиваться. Внутри себя, где-то слишком глубоко. Там, где нет света и никогда не будет. Их не нужно жалеть: они сами до этого дошли. Следует понять лишь одну простую истину: не вешай ярлыки на тех, кого совсем не знаешь. 

Чудовище — это тот, кто понимает, что он делает.  Понимает и продолжает, потому что ему это нравится. Убийцы, ставшие такими именно по своей воли, потому что им всегда хотелось убивать, — это монстры, это чудовища. Они не безумцы, они делали это совершенно осознанно. И не раскаиваились. 

Кошмары продолжатся, если ты будешь о них думать. 

Когда я писала эту историю, я не понимала, чего хочу и чего желаю. Я не знала, что именно должна хранить в себе эта история. И не знаю до сих пор. Потому что у этой книги свои загадки. Потому что она сама по себе. Она не может рассказать саму себя самостоятельно, она не сможет саму себя написать — именно поэтому нема и слепа. Книга — это искусство, а любое творение нужно чувствовать и слышать. 

Зрение — это ничто. Зрение не заменит того, что ты можешь почувствовать, находясь в полнейшей темноте.

У каждого есть грехи. Но осуждаете ли вы их? 

Я не ненавижу их, потому что смогла отыскать в живых образах что-то настоящее, не поддельное. Что-то такое, что заставляет героев понимать и ощущать. И это совсем не взлом "четвертой стены", нет. Они не знают, где они, кто они и зачем они здесь.