Танцующая в огне. Глава 2.

Глава 1.

Ночное небо завораживало. Моё сердце остановилось, Арамель рассыпался, устилая землю пеплом, а моя душа возвращалась домой.

- Алиса! - Удар по щеке. - Очнитесь, Алиса! – Ещё один, более сильный удар, который, впрочем, мне нужен не был. Я вернулась.

Мои глаза распахнулись, студия наполнилась криком, полным боли и ненависти, а Вановская испуганно отшатнулась назад.

Семь месяцев спустя.

- Девочки, активнее, активнее! Алиса, не спать! Опять ты как муха дохлая! - Вановская ходила по кругу, оценивая нас зорким, жёстким взглядом, и явно нервничала.

- Алиша. Моё имя - Алиша.

- Мне плевать будет на твоё имя, если ты будешь ползать по сцене, как неразумное дитя! И всем будет плевать! Тебя забудут, как будто тебя и не было в этом мире! Пух, и всё! – Эльза взмахнула руками и хлопнула по стене, будто эту самую дохлую муху прибила. Я развернулась, и устало побрела к выходу из зала. Не разбирая дороги, дошла до пустынного коридора, которым в здании почти никто не пользовался, и по стенке сползла на пол.

Я думала пройдёт со временем, забудется, первые месяцы даже надеялась, что Горху каким-то волшебным образом удастся вернуть меня, но время шло, а я всё ещё была здесь. В месте, которое когда-то считала домом. Теперь он мне чужд, и душа этот мир отторгает.

- Алиша. - Я услышала его тихий шёпот, и всё вокруг вдруг стало мелким и незначительным. - Беги. Я прошу тебя. - Он умирал, и в глазах был неподдельный страх, но не за себя, а за меня! Снова. Я ненавидела его сейчас за то, что даже в мгновение смерти он не перестаёт меня оберегать.

- Я не оставлю тебя здесь! Не вздумай умирать, генерал! - Мой голос сорвался на крик, истерику, а ладони не пылали лишь потому, что сейчас в них была его рука. Генерал усмехнулся.

- Тэрон. Моё имя Тэрон. Всё кончено, Алиша, я чувствую. Но я благодарен тебе за то, что ты была рядом. - Струйка крови вытекла из уголка его губ, а я, не удержавшись, всхлипнула от заходящихся слёз. – Спасибо тебе за то, что научила меня любить.

Эти воспоминания не покидали меня первые месяцы. Навязчивой, заезженной пластинкой крутились на повторе, сводя меня с ума. Мне не смогла помочь ни Вановская, считавшая, что я просто морально выгорела за время подготовки к просмотру, ни её хвалёный психолог, без конца заставляющий меня чертить какие-то фигурки и разглядывать непонятные картинки. Гадалки, тарологи, астрологи. Я ненавидела их всех за то, что они ничего не видели. Я менялась на глазах, заставляя окружающих поверить в то, что меня уже не вернуть. Сначала перестали звать на репетиции, потом звонки становились всё реже и реже, пока однажды не прекратились совсем. И я не расстроилась. Мне было абсолютно плевать. Всё, чего я раньше хотела, чем грезила ночами, перестало существовать, и потеряло свою важность.

В тот вечер всё изменилось. Я сидела за столом и смотрела на то, как догорает свеча. Мне нравилось наблюдать за огнём. Рядом с ним мне казалось, что я не одинока, и пылающий фитиль свечи не просто завораживал, он будто забирал меня из этого мира в свои тёплые объятия. Я помнила, как в моих ладонях горел огонь, как грел своим жаром, но не обжигал, не причинял боли. Мне казалось, что если я сейчас дотронусь до огня, то он так же ласково обхватит мои пальцы, не причиняя вреда. Я даже не заметила, как занесла ладонь над свечой, как приблизилась к пламени, но чувствовала, как кожу нестерпимо жжёт. Чувствовала и терпела, потому что только эти моменты возвращали меня в реальность, напоминая, что мне уже никогда не вернуться назад, что нет никакого волшебства, ведьм, забытых богов, а огонь, это просто огонь.

- Да, что ж ты с собой делаешь! - Вскрикнула Маринка, войдя в нашу маленькую комнату. - Какой это уже раз?! Пятый?! Десятый?! И ты каждый раз обещаешь, что больше не будешь, но повторяешь раз за разом! - Она кричала, но в голосе совершенно не чувствовалась злоба. Лишь усталость и беспокойство. Марина забрала свечу, опустилась на колени возле меня, и достала мазь от ожогов, которую уже давно перестала убирать в аптечку. - Алис, я не могу больше на это смотреть. Мне так жаль тебя, но я совершенно ничего не могу сделать с этим. Скажи, что у тебя случилось? Я же вижу, нельзя стать такой без причины. Ты очень изменилась, хоть и ушла из дома всего на несколько часов, но тебя будто не было очень долго. Я так хочу помочь... Но не знаю как.

Марина всё ещё держала мои руки, а я с безразличием смотрела куда-то вперёд.

Я стояла, как вкопанная, не глядя по сторонам, и всё так же ошарашено рассматривая свои ноги, руки, и кончики рыжих волос, струящихся по груди. А затем сзади раздался свист, и через секунду спину обожгло такой дикой болью, что я мгновенно снова рухнула на колени.

- Танцуй, ведьма! Если хочешь жить – танцуй! – Снова разрезал воздух тот самый голос, и я наконец-то подняла взгляд на его обладателя.

- Тебе нужно продолжать танцевать, Алиса. - Сквозь туман ворвался в сознание голос Марины, и он словно вторит словам генерала, сказанным мне в ту самую первую ночь. - Если ты хочешь продолжать жить, а не вот так вот, существовать в одной оболочке, возвращайся к танцам. Выплесни туда свою боль. Если не можешь никому рассказать, то хотя бы покажи. Позвони Вановской, спроси, можешь ли ещё вернуться? - Она вложила телефон в ладонь, на которой почти затянулся прошлый ожог, и вышла из комнаты, давая мне принять это решение самой.

- Танцуй, ведьма! Если хочешь жить – танцуй!

Я вдруг поняла, что он не хотел бы увидеть меня такой. Угасающую, жалкую, потускневшую. Тэрон отдал свою жизнь мне, а я добровольно её отвергаю. Стало противно, когда я представила, что он увидел бы меня сейчас. Полюбил бы он меня такую? Не бойкую, смелую девушку с огнём в руках, а жалкое подобие человека, тень, на которой все давно поставили крест.

Гудки тянулись медленно, раздражая своим писком, и когда я уже собиралась положить трубку, на том конце ответили.