Танцы на костях

Глава 1

Осеннее солнце совсем не согревало – оно висело высоко в небе, так далеко, что едва освещало замершие в сонном оцепенении деревья, обещая скорые заморозки и приход зимы.

Здесь время всегда шло несколько медленнее, чем во всем остальном мире, и даже стрелки наручных часов двигались неохотно, цепляясь и запинаясь одна за другую, отмеряя секунды и минуты.

Регина протерла мрамор надгробия мокрой тряпкой и выпрямилась, отбросив за спину тяжелые косы. Потом сменила поблекшие цветы на свежие и окинула взглядом свою работу – могила ее матери наконец была приведена в порядок.

Она приезжала сюда каждый год в день ее рождения вот уже восемь лет, и никакие сложности на работе или проблемы со здоровьем не могли этого изменить. Это было больше, чем просто традицией – это было нерушимым правилом. И если раньше, до переезда, она приезжала сюда едва ли не каждый день, застывая рядом с памятником до тех пор, пока не выплачет все слезы, то со временем ей удалось договориться со своим кровоточащим сердцем и сократить поездки. Сложность была в том, что только здесь она теперь чувствовала себя, как дома – рядом с тем, что осталось от ее смешливой, громкой матери, которая всегда знала, как поступить в любой ситуации и будто бы играючи расправлялась с проблемами. Без нее Регина не знала ничего, и долгое время будто бы была никем.

Тогда, давно, она бежала прочь из города, набрав в сумку лишь самые необходимые вещи и оставив все то, что было дорого сердцу ее матери. Чайные сервизы, вазы, тяжелые шторы – к черту. Матери было уже все равно, а Регина не могла на них больше смотреть – ее глаза поблекли из-за постоянных слез.

Уже на новом месте она выставила их дом на продажу и приехала лишь однажды, чтобы забрать деньги и отдать документы новым владельцам. После этого единственной нитью, связывающей ее с городом, оставалась скромная могила на старом кладбище.

Теперь она не чувствовала себя так, будто бы сидит за толстым стеклом, пока жизнь проходит мимо, и ей не нужно было выговаривать холодной земле все свои переживания и страхи. Теперь она жила, или хотя бы пыталась.

Зарабатывала деньги, ходила по выходным вместо кладбища в рестораны, принимала флирт мужчин, впрочем, практически никогда не отвечая им тем же, оплачивала счета и по ночам замирала на балконе, слушая звуки сонного города.

И всё в одиночестве, никогда ближе, чем чья-то знакомая, и она имела на то веские причины.

Погрузившись в свои мысли, Регина вздрогнула, услышав пронзительный вороний вскрик.

Сегодня она была не одна.

Вечные кладбищенские плакальщицы сопровождали процессию. Достаточно многочисленная, она двигалась по пролегающей неподалеку дорожке так плавно, будто плыла над землей, едва слышно хрустя жухлыми листьями. Люди, шедшие следом за гробом, выглядели одинаково дорого, и каждый, проходя мимо, кинул на Регину короткий взгляд, словно не понимая, что она делает здесь в своих резиновых сапогах и плаще.

Регина почувствовала себя неуютно, столкнувшись с чужим горем. Она схватила свою сумку, зачем-то сунула туда то, что осталось от старого букета и принялась выбираться на дорожку – желание поделиться чем–то с портретом матери на камне безвозвратно ушло, оставив после себя неудовлетворенность и стремление поскорее уйти.

В момент, когда она, слегка оскальзываясь, ступила на дорожку, ее взгляд зацепился за проходящего мимо мужчину в длинном черном пальто. Над воротником резко контрастировали платиновые волосы и мертвенно бледное лицо. Он посмотрел на нее в ответ, и в глазах его не было ничего, кроме пустоты. В следующее мгновение он сильно зашатался и, если бы не Регина, подхватившая его под локоть, он бы упал. В нос ей тут же бросилась острая свежесть его парфюма.

Незнакомец вцепился в нее с чудовищной силой и пробормотал, почти не разлепляя бескровных губ:

– Помогите мне, пожалуйста.

Она коротко кивнула в знак согласия, помогла ему взять себя под руку и повела дальше. Казалось, что никто не заметил того, что только что произошло.

Вдвоем они прошли через все кладбище и остановились около внушительного склепа Блэквудов, которых в этом маленьком городе знала каждая семья. Его железная калитка была распахнута и открывала вид на ступени, ведущие вниз. Пришлось подождать, пока все спустятся, прежде чем Регина смогла войти сама и ввести по-прежнему цеплявшегося за нее незнакомца.

Затхлый, застоявшийся воздух тут же ударил в нос и забил легкие, не давая вдохнуть полной грудью.

Помещение можно было назвать великолепным – идеально круглое, с легкостью вместившее в себя всех пришедших, оно было украшено отделанными мрамором колоннами, поддерживающими стеклянный купол. Между колоннами располагались каменные плиты с табличками. Регина скользнула взглядом по каменным ангелам, по морю живых цветов и наконец увидела, кого они хоронили. Мороз прошил ее насквозь и остался сковывать сердце.

В элегантном гробу лежала совсем еще девочка, ее волосы были того же цвета, что у ее спутника, и аккуратными локонами лежали на хрупких плечах. Тонкие пальчики покоились на плоской груди, а лицо было совершенно безмятежное, несомненно, отлично загримированное. Но Регина уже знала, что над телом витает тонкий сладкий запах, который нельзя ни с чем спутать. Хотя, возможно, это просто играло ее воображение.

Вероятно, мужчина, до сих пор жавшийся к ней, был родственником умершей. Он неотрывно смотрел на гроб и по цвету слился со стенами склепа. В горле Регины заклокотала жалость. Кем ему приходилась эта девочка? Сестрой или дочерью? Она перебрала в уме все то немногое, что знала о семье, и на ум всплыло только то, что публиковали местные газеты: Блэквуды пожертвовали большую сумму больнице, Блэквуды открыли очередной филиал компании, трагедия в семье Блэквудов. Точно. Их семья пострадала в какой-то трагедии, подробностей которой никто не знал. Это случилось уже после ее отъезда из города, но жители судачили достаточно долго, чтобы в один из визитов сюда она об этом узнала.