Танец с лентами

36. Сейчас

Никита завалился спать после девяти вечера — минувший день выел его ложкой как вареное яйцо. Ворочался, крутился, сбивал давно не меняное постельное белье. После выпил крепкий кофе прямо из турки, засыпав черное зелье тремя ложками сахара.

Ему не давали покоя мысли о той, о которой он поклялся не думать вообще. Ни одна женщина не вызывала в нем столь бурных эмоций. Ни те, которые бросали Никиту, ни те, с которыми рвал он сам. Первых хотелось вернуть, чтобы убедить — он лучше, он самый-самый; о вторых Никита не вспоминал. Но Саша запомнилась.

В квартире сохранились её запахи. Подушка — лавандовый, на кухне — кофейно-молочный. И от этих запахов не тошнило, напротив — они вызывали в Никите странные чувства. Сожаление пополам с обидой, но никак не ненависть.

— Черт! — выругался Никита и, наскоро одевшись, схватил ключи от машины.

Он бездумно колесил по улицам дремлющего города. Никуда не спешил, просто поворачивал то туда, то сюда. Словно его вело что-то свыше, да вот только что и куда?

Она вылетела под колеса, но Никита вовремя нажал на тормоза. Успел. Ненормальная самоубийца не должна была пострадать, да только почему-то свалилась на дорогу.

— Твою мать!

Никита выбежал из «Мазды», упал на колени перед той, которую абсолютно точно не задел. Перевернул с живота на спину. В бледном от света фар лице он узнал её. Не женщину — болезнь, раковую опухоль на его теле. Она не дышала. Никита прислушался к её груди — бьется ли сердце? Кажется, нет? Неужели умерла?!

Но тут она застонала как та маленькая девочка, которая собирала фантики от конфет на школьной лестнице. Никита долго смотрел на длинные ресницы, на острый нос, на бесцветные губы. Она была без сознания, от неё пахло то ли травами, то ли спиртом. Неужели напилась и… что? Попыталась самоубиться об его машину? Но откуда она знала, где он будет проезжать?

Их столкнула сама судьба, не иначе.

Никита уложил её на заднее сидение, непрерывно ругаясь: на самоубийцу-Сашу, на злодейку-судьбу и на себя-идиота. Сел за руль и поехал.

Дома он укутал нежданную находку в одеяло, не сняв с неё одежды. Вроде жива, дышит, на щеках появился румянец. Только он хотел коснуться Сашиного лба, как она открыла глаза.  Так неожиданно, что Никита отпрянул. Саша попыталась выпутаться из одеяльного кокона, но не смогла. Посмотрела затравленно и зло.

— Что ты делаешь?! — прошипела, отползая на край дивана.

— Как ты? — Никита все-таки дотянулся до её лба, но Саша ударила его по ладони.

— Ты меня похитил?! Опять?! Ты спятил?! Где ты меня нашел?!

Она всё-таки выбралась наружу и накинулась на Никиту с кулаками. Пришлось схватить запястья и заломить руки за спину. Не больно, но так, чтобы эта чокнутая дура не причинила вреда ни себе, ни ему. Саша лягалась и даже порывалась укусить Никиту. Он, перекрикивая её угрозы, объяснялся. Про желание покататься, про безлюдные улицы города и про неё, вылетевшую к нему под колеса. Получилось не слишком правдоподобно, но Саша ему поверила (или сделала вид).

Она выдохлась, обмякла и упала на подкошенных ногах обратно на одеяло.

— Отвези меня домой, — и добавила с мстительностью: — К Егору.

Никита, конечно, не считал себя рыцарем на белом коне (конь бы плохо смотрелся в интерьере его квартиры) и вообще обещал возненавидеть эту женщину, но куда ей домой? Она же никакая, бледная, замученная, под глазами огромные синяки. Нет-нет, это в нем не жалость проснулась, а благоразумие.

— Александра, — незнамо зачем назвал её полным именем, — тебе нужен врач. Ты потеряла сознание и чудом не попала под машину.

— Никто мне не нужен. Никита, если есть в тебе человеческое — отвези домой.

Саша, прикрыв глаза ладошкой, громко втянула воздух. Никита прошелся по комнате, безумно поправил на полке книги.

— Нет, — сказал твердо и решительно.

Она отвела ладонь от лица, посмотрела, нахмурившись.

— И что, оставишь меня здесь? Умирать?

— Нет, — повторил менее уверенно. — Вызову врача.

— Иди ты нафиг со своим врачом! Я просто переутомилась, на меня свалилось всё и сразу, плюс напилась успокоительных капель, вот поэтому и упала в обморок. Жаль, что под твою машину! Ладно, я дойду сама.

Она ударила кулачком по матрасу. Никита выглянул в окно на улицу, омываемую ночным дождем. Всё в нем говорило: «Не пускай её!», и он решил поверить интуиции. Саша тем временем встала, схватившись за подлокотник дивана, и слабо поплелась в сторону двери. Пришлось преградить ей путь и легко, почти любовно, взять за талию и оттащить обратно. В карих глазах выступили злые слезы.

— Дай мне уйти, ну!

Даже говорить не стал — просто покачал головой. Он не мог её отпустить, не сейчас. Пусть она полежит, отдохнет. И медицинский осмотр не будет лишним. Никита выгонит её, но когда убедится, что она здорова, а не полумертвую, с остекленевшим взглядом.