Танец в клубе Go

Танец в клубе Go

Халь Евгения

Халь Илья

В тот вечер я проигрался в дым. Сам виноват – нарушил золотое правило игрока: никогда не садись за один стол с новичком. Новичкам всегда карта идет. Сначала я даже подумал, что крепкий молодой сибиряк – катала– гастролер. Наивный взгляд и простодушие, написанное на лице, могли быть профессиональной маской. Денег у него было знатно еще до выигрыша, а у меня всю неделю напряженка с наличностью. Не везло с самого воскресенья. И когда деньги кончились, ко мне незаметно подошли мальчики Нодара и вежливо пригласили к хозяину.

Я скромно стоял на пороге роскошного кабинета владельца казино. Нодар плеснул «Хеннесси» в квадратные стаканы, один из них протянул мне.

- Нодар, дай отыграться, - я залпом махнул коньяк. – Ты знаешь, что за мной не пропадет.

- Вадик, дорогой, что на кон поставишь? Свою бессмертную душу?

- Душу мою не трогай, не про тебя честь.

- Молодец. Не гнешься, не шестеришь – я таких уважаю. Вот что, Вадик, дам я тебе одно деликатное задание. Отработаешь – все долги спишу. Девочка одна у меня есть на стороне, любовница. Сладкий грех, единственная слабость моя. Вот ведь ерунда какая: ни одна баба никогда заморочить не могла, а Марина... – Нодар глотнул коньяка. – Короче, мне нужно, чтобы ты проследил за ней. Она куда-то каждый день ездит, странная стала, замкнутая. Глаза жесткие, колючие, боюсь, на наркоту села или в историю нехорошую вляпалась. Ее использовать, чтобы до меня добраться – раз плюнуть.

- Нодар, какая из меня ищейка? У вас овчарок полный загон, то есть казино забито охраной.

- Да у них полторы извилины на всех, только на разборки и годятся, - отмахнулся он. – Еще и авторитет подорву. Слухи пойдут: Нодар с девкой справиться не может. А ты человек ловкий, блефуешь хорошо.

Ага, доблефовался уже! Но иначе мне от долга не отвязаться.

- Ладно, договорились.

На следующий вечер я сидел в машине возле дома девушки Нодара и ждал, когда она выйдет. Знал, что она красивая, но такого не ожидал! Пума, рысь, ведьма! Длинные черные волосы, пухлые губы, чуть изогнутые в капризной гримаске, антрацитовые глаза и кожа персикового оттенка. Черное платье облегало фигуру-скрипку, ремешки серебряных босоножек охватывали изящные лодыжки.

Спросите меня, какой предмет лучше всего рассказывает о женском характере, и я скажу вам: сумочка. Марина держала в руках маленький серебряный ридикюль. Когда-то их называли «тропиканами» и они были непременным атрибутом свободных женщин. «Тропиканы» - это полуночный блюз в маленьком клубе, где витает под потолком табачный дым и потерянные мечты, хриплый от сигарет женский вскрик, уставшие пальцы лабуха-гитариста и легкий бриз с океана, которого мы никогда не видели. Мы бредили ночью, блюзом и «тропиканами» в пахнущих табаком и мускусом руках чернокожих жриц любви, тела которых просвечивали сквозь легкую ткань платья.

Марина села в черную «Ауди». Машина пересекла город, выехала на окраину и нырнула в узкий переулок возле заброшенной фабрики. Марина зашла в старое здание. Я подождал минут пять и подошел к железной двери, над которой тускло светились две буквы: GO.

- Вход только по личному приглашению хозяйки клуба, - высокий парень из фейс-контроля загородил собой проход.

- А кто хозяйка? – спросил я.

- Ее зовут Марина, - из-за широкой спины первого охранника вынырнул второй. - Пропусти его! У нас сегодня одни завсегдатаи, новичков совсем нет. А они всегда нужны.

Да, девочка совсем не простая! Открыла втихую клуб на деньги щедрого папика Нодара, а милому спонсору ни словечка не сказала. Я зашел внутрь, меня оглушила дробная пульсация транса.

Оформление было стильным: пол словно вырублен из черного оникса, светильники на потолке -  имитация звездного неба. Но что меня поразило больше всего - это панели на стенах. Они были сложены из переплетающихся между собой статуй людей в натуральную величину. Объемные фигуры на стенах принято называть барельефами, но это были именно статуи, а не барельефы. Сплетенный в немыслимые позы клубок человеческих тел был вырублен из неизвестного мне камня золотистого цвета так искусно, что, казалось, эти люди дышат. Я не выдержал и дотронулся рукой до фигуры девушки, свернувшейся в позе эмбриона. Ладонь ощутила тепло, и мне вдруг показалось, что закрытые веки чуть дрогнули. Я испуганно отскочил. По спине поползли противные мурашки. Нужно выпить!

Я медленно пробирался к барной стойке через танцующую толпу. Клуб был забит до отказа. На танцполе извивались полуголые девицы. А наверху, на галерее, бледный ди-джей с полузакрытыми глазами неустанно крутил винил.

- Что будем пить? – прокричал бармен.

- На ваш выбор!

Высокий барный табурет рядом со мной был свободен, и на него немедленно плюхнулась девица в розовой мини-юбке.

- В первый раз здесь? – крикнула девица.

Иногда мне кажется, что люди ходят в клубы, потому что в них не нужно разговаривать. Ритм возбужденных танцующих тел, дым сигарет, скрежет техно, струящегося по венам вместе с выпивкой – все это прогоняет одиночество. Но ты никому не должен изливать душу. Поэтому в клуб идут люди, которым к чертям не нужны задушевные разговоры, а нужен драйв в крови и бесы в глазах.

- Да! - я жестом показал бармену, чтобы он налил девице выпить за мой счет.

- Скоро начнется танец, - выкрикнула она.

- Какой танец?

-Увидишь, - она соскользнула с табурета и смешалась с толпой.

Я тоже встал. Мне нужно было найти Марину. Внезапно музыка смолкла, а толпа выдохнула, как один человек. На галерее рядом с ди-джеем появился саксофонист. Темные очки скрывали его глаза. За спиной саксофониста стояла Марина. Она подняла руку, ди-джей крутанул пластинку, скрежет техно раздался в тишине, и нервным смехом шута отозвался саксофон блюзмена...

...Простуженный саксофон в дымном воздухе. Блюзовый рваный ритм, ритм вздоха перед смертью или перед тем последним падением, ради которого мы, мужики, готовы все отдать. Хриплый тихий голос шептал мне в ухо «Блюз старой лодки» замечательного поэта Юры Гордиенко: