Танкист

Танкист

Таурин, комендор левобортного лазерного орудия.

АККУМУЛЯТОР ЛАЗЕРНОГО ОРУДИЯ «ЛЮЦИЙ» ВЫПУСТИЛ ПОСЛЕДНИЙ ЗАЛП И ИНДИКАТОР ЗАРЯДА ПРОТИВНО ЗАВОПИЛ НА САМОЙ ВЫСОКОЙ НОТЕ.

Таурин, не обращая внимания на это, вертел панорамой.

Вот она.

Он нажал педаль и орудие, вместе с тяжеленной броневой маской будто само провернулось в спонсоне так как нужно.

Его движение сопровождалось тихим, неслышным за работой механизмов танка, пением электромоторов.

Нужный угол - сперва по горизонтали.

Стоп.

Лучевое орудие мягко остановилось и двинулось по вертикали.

Гладкая эбонитовая кнопка стрельбы, как в дурном сне, всё время ускользала.

Большой палец всё время не попадал по ней, в лучшем случае задевая за отколотый шершавый край, от чего кнопка лишь впустую щёлкала

Время уходило навсегда.

Огромная черная тень, лаково блестевшая в свете мощных фар.

Она возвышалась над морем темной жижи, в которой виделись тысячи искажённых голов и тысячи хищных глаз.

Она ревела, разозлённая болью

Но больше всего тень бесила их отвага

Кто-то посмел атаковать её - царившую в заполненных мерзостью рекомбинирующейся плоти коридорах этого огромного здания.

Тень ревела, разевая пасть.

Если так она хотела его испугать, то зря. Из-за двигателя машины, пущенного на повышенных оборотах, Таурин не услышал бы даже своих собственных слов.

Танк, напрягая все силы, проламывался сквозь темную массу -скопище, буквально, плывших в потоках мерзкой слизи непонятных слепых, но злобных существ.

Их гладкая бледная кожа и закрывавшая, как у древних рыб, всю голову хитиновая броня, блестели в свете выстрелов лазпушки будто мокрые.

Танк пытался ползти вверх по наклонному полу этого туннеля.

Таурин помнил, как они оказались здесь.

Он даже помнил солнечный свет и чистое небо, чем могли похвастаться не все из его экипажа.

Несколько лёгких машин Аки, замаскированные под стога сена, внезапно открыли огонь, пытаясь подбить их из своихчетырёхдюймовок.

Грохнуло так, что Таурин не сразу понял – танк цел.

Снаряд даже ударил совсем рядом, но не в его спонсон и не по корпусу – иначе непременно бы или одна из ламп внутреннего освещения разбилась или где-нибудь погас бы свет из-за выбитых на щите контактов. Всё-таки, бронебойное железо бьёт с размаху...

Скорей всего, он то ли взорвался, то ли просто разрушился при прохождении закрывавшего гусеницы экрана.

Как только ему в голову пришла эта мысль, как опять громыхнуло - ещё, ещё и ещё раз.

Последний снаряд сорвал с креплений разбитый предыдущими попаданиями броневой экран.

Возможно, если бы попали хотя бы ещё раз, точно в неприкрытый закалённым на большую твёрдость листом навесной брони участок борта, у них могло получиться- по меньшей мере, перебить гусеницу. Но…

Разрывая железными зубами правой гусеницы сросшиеся между собой в плотный ковёр корни полевых трав, «Клинок» спешно разворачивался к внезапной угрозе ступенями толстой лобовой брони, которую их пушки не могли взять никак.

Биение сердец пехоты, на глазах которой, в мгновение ока были сожжены последние остававшиеся у аки четыре лёгких танка, резонировало в унисон с медленной поступью, с моторами движущейся крепости.

Сильнее.

Они могли только сидеть в окопе и смотреть на перемалывающие высохшую траву гусеничные ленты, схватить которые, за оба края можно было бы только широко раскинув руки.

Сильнее…

Вот, гусеницы уже были над их головами и комья земли сыплются им за шиворот и стучат по металлу касок.

Сильнее!

Танк остановился над их окопом.

Сейчас он начнёт вращаться, истирая в песок бешено вращающимися железными жерновами прорабатывающей на месте гусеницы мягкую, влажную, пахнущую жизнью землю.

Бруствер, бревна, пулемёты …

И тут их души не выдержали - просто взяли и лопнули. Как дрожащий под ритмичными шагами мост.

Аки побежали.

Ждать было страшнее, чем бежать - даже если тебе в спину стреляют.

Впрочем, «Клинок» в них не стрелял.

Пока.

Когда они одолели пологий склон холма, в стёклах оптики перед ними возникло неотмеченное на картах здание. Если слово «здание» было применимо к своего рода холму или даже горе из бетона светло-песчаного цвета со множеством окон.

Вернее, из того, что казалось окнами- ведь как вспоминал позже Таурин, всё то время, которое они ехали по зданию, он так не увидел иного света, кроме того, что давали установленные на толстых листах надгусеничных полок танковые фары.

Как огромный трезубец, оно устремлялось в небеса.

Маленькие башни уходили за горизонт бесконечной линией застройки

А срединную, самую высокую, венчал огромный шпиль.

И тут Зибель, их командир, велел остановить танк.

Здания не было на загруженных в планшеты картах.

И оттуда не стреляли.

Не то, что бы они ожидали развевающегося, как на картине, вражеского флага.

Но всё в этом здании было неправильно.

И то, что не стреляют, и то, что разведка, да и они сами, пока не поднялись на холм - не заметили этого гиганта, рядом с котором их «Клинок» казался таким же маленьким, как человек - рядом с ним самим.

Некоторые аки, выскочив из окопа, пустились к зданию, как к последнему спасению. Видимо, кто-то из них запустил из пустых провалов окон лёгкую ракету-разбиватель, специализированную для уничтожения бронетехники ударом сверхскоростного металла

Метил он, скорее всего, в гусеницы - ведь шанс убедится в том, что лоб «Клинка» такими ракетами не берётся у них был.

Но танк был слишком далеко от здания и ракета просто не могла попасть туда, куда её направили.

Она взорвалась недалеко от маски бомбомета, не нанеся никаких повреждений- лишь несколько лёгких осколков оставили неглубокие царапины на гладком, недавно заменённом, стволе.