Таверна "Пепел Феникса"

Таверна "Пепел Феникса"

Обычно в тавернах всегда стоит шум и гам. Люди (и не только люди) приходят сюда расслабиться, выпить чего покрепче, от случая к случаю встретить знакомое доселе лицо и обсудить последние новости. В таверну «Пепел Феникса» ещё заходят, к тому же, насытиться новостями из «высших кругов», ну, и, конечно, полакомиться знаменитым здесь жареным поросёнком на вертеле в медово-горчичном маринаде с тонкими нотками розмарина сверху.

Фэрон, юный паренёк с приближенных земель, который уже которой год подрабатывал в таверне разносчиком еды и напитков за сущие гроши, нервно посматривал в сторону поваров, находясь у двери, ведущей на задний двор, ограждённый невысоким заборчиком. На этом дворе располагалось несколько тлеющих и обширных костров, рядом с которыми стояли повара, покручивающие изредка запекающихся молочных поросят. Вытирая пот со лба, уже довольно зрелые мужчины переговаривались о семьях, громко смеясь. Фэр поглядывал на всё это, вдыхая аромат мяса и углей. Настроенный меланхолично, парень уже мыслями был в том моменте, когда ему вновь придётся укладывать поросят на очередной поднос, раскладывать по периметру заранее запечённые яблоки и украшать всё это зеленью и нарезанными овощами. После же тащить к столу очередной пьяни, попутно не уронив и не задев кого случайно бедром или краешком подноса. Далее обычно по сценарию шли драки. За порчу имущества, конечно, взымалось, но иногда и прилетало персоналу. Фэр до сих пор нахмурившись, вспоминает, как хозяин таверны повесил на него устроенный дебош – и половины его получаемых грошей, как ни бывало. Конечно, юнец был в этом косвенно виноват или даже и вовсе виноват, но тогда был особый случай: напившийся до одури лесник в открытую начал трогать за ягодицы такую же разносчицу, как и сам Фэрон. В отличие от испуганной девушки, боящейся как-то не угодить или жалоб в её сторону, Фэр тут же среагировал и довольно легкомысленно попытался уладить сначала словами ситуацию, но по воле случая вызвал лишь агрессию. Лесник бросился на паренька, за что тот инстинктивно схватил первое, что попалось под руку, а именно деревянный стул, стоявший здесь ещё с самого освоения таверны, и попросту разбил об пьянчугу. Выйдя из состояния аффекта, Фэр смотрел на оставшуюся у него в руках часть спинки и просто выронил её, а беднягу товарищи вынесли и оттащили лекарю. С того момента произошло две вещи: первая, что паренька теперь недолюбливают, а завсегдатаи просят вообще выгнать его; вторая – не менее юная Руфина – разносчица и жертва ситуации – теперь всегда, даже из-за краешка деревянной барной стойки, смотрит на него, как на великого героя, совершившего не менее великий подвиг ради неё. Всегда, когда им случалось переговорить вне рабочей обстановки, Фэр всегда тёр переносицу, закрыв глаза и делая вид, будто пытается обдумать что-то важное и не потерять мысль. Однако, этот жест всегда означал одно: «Ради всех богов, когда же это уже закончится?».

- Фэр, за третьим столиком, три кружки светлого, - послышался голос позади. Парень обернулся, чтобы увидеть ещё одного разносчика – Эда. Или Эдавана, если уж официально. По сути меланхоличный Фэрон считал его попросту… картонным. Он не вызывал никаких эмоций, был на несколько лет младше и почти тенью – его обычно не видно и не слышно и появляется он буквально из неоткуда, виляя своей растрёпанной чёлкой на одну сторону и конским коротким хвостиком. Тихая походка и невзрачный вид сопутствовали его «невидимости». Руфи однажды сказала, что таким образом он даже напугал клиента, подойдя к нему сзади и шепнув дежурную фразу: «Ваши пожелания?». Фэр оттого и характеризовал его у себя в голове как «лишнего персонажа» или «ненужного героя».

Вздохнув и помассировав шею правой рукой, Фэрон поправил рабочий фартук и зашел за деревянную стойку, свесив со стены железный поднос, протерев его сухой тряпкой и поставив на саму стойку. Рядом стоящая Руфина, натирающая металлические вставки на деревянных кружках добела, покраснев, придвинула ближе наполненные светлым пивом ёмкости. Переместив кружки с пенящимся напитком, Фэр, не задумываясь, подхватил поднос и вышел из-за стойки, направляясь к третьему столику у окна. За ним сидели женщины, одна из них была хорошо ему знакома – она была странствующей то ли ведуньей, то ли целительницей. Однажды женщина заходила к нему домой с лечебной целью. Из родных у паренька осталась только младшая сестра Вероника. Малышке и десяти лет не было, но, по заключению ведуньи-целительницы – она была неизлечимо больна хворью неизвестной, отчего уже который год не могла нарушить строгий постельный режим.

- Добрый вечер, - поприветствовал всех троих Фэр, ставя поднос на серединку круглого столика.

- Здравствуй, здравствуй. Давненько тебя не видела. Как сестра поживает? Помогли ей мои снадобья? – слишком приторным голосом произнесла женщина, от одного взгляда которой бросало то в дрожь, то в смуту.

- Едва ли. Вероника всё так же слаба. Однако стоит отметить, что цвет кожи не такой бледный, как раньше. Я бесконечно благодарен вам, но, жаль, что отплатить за добро нечем…

- За свою помощь я беру особую плату. Не монетами. Поговорим об этом позже, я зайду сегодня ещё разок, прежде чем отправлюсь дальше… работать.

Фэрон кивнул, забирая не нужный пустой поднос и разворачиваясь к стойке. В его глазах появилась толика надежды на то, что «мир не без добрых людей», хотя, пожалуй, самого паренька к этой группе причислить никак нельзя было. Вся эта ситуация с неизлечимой последней родной кровью здорово сломила его, обозлив. Он словно… сломался изнутри, терзаемый надеждами на панацею или чудо.

***

- Фэрон! Фэрон, погоди! – послышался до ужаса знакомый голос позади. Остановившись посередине дороги и обернувшись, Фэр наблюдал стремительно бегущую за ним Руфи. Когда она приблизилась и опустила руки на колени, согнувшись, чтобы отдышаться, Фэрон одним лишь безразличным взглядом смотрел на неё, даже не интересуясь, зачем она гналась за ним уже как половину дороги от таверны до его дома. – Ты… ух… Ты так быстро ушёл, я не успела даже уследить, - чередуя шумные вдохи и выдохи со словами, улыбаясь произносила разносчица.