Таволжские стрижи

Таволжские стрижи

Дребезжащий звонок замолк. Противная трель больше не отражалась от подъездных обшарпанных стен. Это успело уже порядком достать мужчину, так упорно звонившего. Дверь, обтянутая рыжим старым дермантином, наконец открылась. Из-за нее аккуратно выглядывала немолодая женщина. Насторожено и боязливо, она, разглядев пришедшего, схватилась за дверную ручку, но не закрылась. Через совсем небольшую получившуюся щель единственным показавшимся глазом рассматривала неожиданного гостя. Мужчина. Очень высокий и полный, почти толстый. Круглая, лысеющая голова, с редкими черными волосами. В руках портфель. И хитрые темные глазки, такие маленькие для такого лица.
Мужчина, ждавший уже достаточно долго, был практически счастлив. Решив сразу вести разговор, он не стал дожидаться вопроса или закрытой перед носом двери, когда хозяйке квартиры надоест его рассматривать, и представился:

- Здравствуйте. Вы ведь Лидия Григорьевна? – на что, получив утвердительный немой кивок, он продолжил. Меня зовут Константин, - он говорил сбивчиво, торопливо, надо успеть заинтересовать - я репортер газеты «Хроники», приехал к вам из Москвы, - не давая вставить и слово, продолжал тараторить.

Женщина внимательно следила, не перебивала. Взгляд ее ясного, голубого глаза остановился где-то на шее говорившего, под вторым из подбородков.

- Могли бы мы с вами поговорить?

- О чем? – голос сухой, хрипатый. Первые слова, что она сказала. Но так безразлично, будто и не с ней говорили все это время.

- О вас. О вашем спасении из леса. Там, где вас нашли, в последнее время пропадают люди, вы знали об этом?

- Нет, не знала. Люди всегда пропадают. Уходите. – В проеме показалась кисть руки, которой так легко и просто отмахнулись от распинавшегося Константина. И без того тихий голос стал отдаляться, бледное, недовольное лицо скрылось из крошечного проёма. Оставалось говорить только с темнотой за дверью.

- Постойте, ну, почему вы так быстро уходите? Я бы хотел все-таки задать вам несколько вопросов, - поняв, что Лидия совершенно не настроена на разговор, он перешёл к самой важной части, ради которой и ехал.
Хотя бы по поводу исчезнувшего поселка Тавольский, - ответом тишина. Я вам заплачу, – цепляется за последнее средство, тянется удержать дверь, взяться рукой за косяк.

- До свидания, - последнее, что Константин слышит. Одновременно с этим дверь с усилием закрывают прямо перед его лицом. Еще бы немного и отхватила бы пальцы. Дрянь.

Злой. Теперь он ужасно зол. Готов даже плюнуть ей на дверь: хуже не станет. Ведь из-за этой дряни срывается его возможный успех. Да почему возможный? Обязательный. Он талантлив! Только нужен подходящий материал. Ему просто необходимо заполучить таковой. Жизненно необходимо, да.

Тавольское для этого просто идеален. Про этот поселок долгое время никто и не вспоминал, он исчез для всех. Далекий, уединенный, где-то на Урале. Еще в середине восьмидесятых пропали все жители. История была очень мутной. Почти тысяча человек исчезла одновременно без каких-либо на то причин. Но тогда это удалось благополучно скрыть. Такое не имело в то время возможности просочиться. Почти на сорок лет поселок оказался отовсюду вычеркнут. Сейчас же, когда столь интересная история выплыла наружу, он, Константин, был просто обязан узнать у этой Лидии всё, что та могла знать. Она, найденная в тридцати километрах от поселка в лесу, возможно, была последним живым человеком из Тавольского. И если до того это было только его предположение, то теперь он был уверен.

А эта гадина отказала, даже не выслушала его. Константин, конечно, мог попытаться еще: стучать, звонить, обещать и даже упрашивать. Но кто она такая? Всего лишь женщина, живущая на отшибе маленького городка, до которого он ехал почти пять часов, да и неизвестно точно, жила ли вообще в заветном поселке. Он мог ошибиться. Нет, упрашивать, стелиться перед ней он точно не будет. К черту, жаль ему было только потраченного времени.

Раздосадованный, Константин пошел вниз по ступенькам. Уже достал телефон, когда за спиной послышался щелчок замка. Дверь, как не странно, той же квартиры открылась.
И женщина, которую теперь было намного лучше видно в свете подъездной лампочки, вышла за порог. Маленькая, хрупкая. Жиденькие волосы, почти белого цвета, лежали в хвосте на плече. Даже не взглянув на мужчину, стоявшего на пару ступеней ниже, она предложила, а может и распорядилась:

- Заходите.

Не успевший и удивиться, Константин был слишком рад, поэтому спешно принял приглашение. Его надежда оправдывается. Про себя он думал, что согласиться её заставили деньги.
Несколько ступенек быстрым шагом, через одну. И вперед – в квартиру, хозяйка пропустила вперед себя. Неловкое столкновение в крошечном коридоре. И вот Константин разглядывает ее вблизи. Старается как можно незаметней, ненавязчиво, не дай бог еще выгонит. Хотя не должна, деньги ей не помешают.
Конечно, выглядела Лидия бедновато. В каком-то безразмерном черном кардигане, рядом с которым ее лицо казалось желтым. Старческая, тонкая кожа, вся в пятнах - рябая. В длинной до пола юбке. Мышиный этот хвост уже болтается за спиной и качается при каждом шаге. Лучше бы и отрезала, такие они жалкие, больше похожи на первые детские волосы.
Но как держится. Прямая спина, голова вверх, но даже так ниже Константина на голову, острый носик, как направляющий вперед.

Лидия вела его по квартире, оказавшейся намного больше, чем думалось мужчине изначально. Изначально, когда расспрашивал во дворе старушек о этой самой Лидии. По разговору с ними он ожидал увидеть брошенную всеми отшельницу, забитую и нелюдимую, закрывшуюся в своей дыре ото всех. А оно вот как. Обычная квартира, старый ремонт, но очень чисто, как если бы убрались час назад.

- Сюда. - Она аккуратно, почти не касаясь, самыми кончиками пальцев открыла дверь, пропустив журналиста также, вперед себя, в одну из комнат.