Таящая силу

Глава 10

Утро всегда исцеляет - так говорил отец. Продирая глаза, Тая не верила ни в его слова, ни в то, что увидит хоть что-то, но она увидела! Конечно, не родовой замок в Дартонхолле, а унылый лесной пейзаж, но сейчас даже вид горелого слизня доставлял радость. Тая видела! То ли огонь пощадил глаза, то ли она вовремя их прикрыла… Какая разница? Хвала Принмиру – она могла видеть, а это значило немало. Слепая Тая вряд ли выбралась бы из леса на радость вчерашнему пернатому приятелю.

Картинка перед глазами мало изменилась, но она продолжала разглядывать ползших под ногами крупных муравьев, торчавшие под колючей еловой юбкой грибы – тонкие с белой бахромой на ножке. Ей всё вдруг сделалось интересно. Всё! Лишь бы не обращать взгляд на себя. Тая помнила, какими страшными выглядели вчера ее руки: черными от гари и копоти, с расползающимися полосками плавящейся кожи.

Она просидела истуканом еще долго, пока не набралась смелости. И только когда с замиранием сердца выставила перед собой руки, опомнилась. Ей не было больно. Совсем! И не удивительно, ведь от вчерашних жутких ожогов не осталось и следа. Чистая нежная кожа, будто Тая только что выбралась из ванны с верблюжьим молоком.

Бормоча «хвала Принмиру», она тут же вскочила на ноги и принялась ощупывать себя. Но глаза не подводили – всё было цело и на месте. Даже платье, которое больше подходило простолюдинке. Только сейчас оно пришлось как нельзя кстати. Неизвестно, на кого еще придется набрести в северном лесу. С одной из жутких тварей, о которых рассказывали бывалые путешественники, она уже познакомилась. Не хотелось наткнуться еще и на фанатичных жрецов Последоха или работорговцев.

Роскошное платье выдало бы в ней южанку, да еще из благородных, а это было лакомым куском и для первых, и для последних. И еще неизвестно, что окажется лучше – быть заколотой на жертвеннике или получить железное «ожерелье» на шею. Серое же платье из грубого сукна делало Таю неприметной. Может, получится притвориться заблудившейся деревенской простушкой? С этой мыслью она зашагала вперед – туда, где клонилось к горизонту размытое пятно солнца. Почудилось, что там - за полосой кустарника - почти не росло деревьев, но выбраться из северного леса оказалось не так просто.

Он всё так же хмуро нависал над головой сухими сучьями с редкими почерневшими листьями, водил по туманными низинам, петлял звериными следами на полосках чего-то белого, обжигающе холодного. Всё, что было незнакомо или пугало Тая обходила стороной. Особенно – отпечатки крупных лап с полосами когтей.

Когда же лес укрыло сумраком, идти стало некуда: ничего нельзя было разглядеть дальше своих рук. Памятуя про ловушку слизня, ночевать под деревьями Тая не рискнула. Но и устраиваться на листовом опаде на открытом месте было глупо. Помыкавшись, она решила устроиться в середине колючего кустарника. Правда, пришлось добавить царапин на руках, да и босым стопам на этот раз досталось от стелившихся по земле побегов. Лысых, но с редкими черными ягодами, так заманчиво мелькавшими перед носом.

Только сейчас Тая поняла, как сильно ей хотелось есть. Живот, начиная от рёбер, превратился в сосущую бездонную пустоту. Вот только всё, что она могла бросить в нее – липкие слюни, от которых язык приставал к небу. Есть что-то в лесу казалось таким же глупым, как ночевать на открытом месте. Еще неизвестно, родит ли эта земля хоть что-то съедобное? А травиться после того, как чудом выбралась из пасти слизня, Тая не собиралась.

Устроиться на ночлег оказалось непросто. Просидеть на корточках долго не получилось – затекли и заныли ноги, донимал холод, с туманом разлегшийся у Таи на плечах и под ногами. Он намочил платье и нахально заползал под лиф мерзлыми струями. Не оставлял в покое и голодный желудок – бурлил и сжимался, мучая хозяйку тошнотой. Всё, чем она могла утолить его – сунуть мокрый рукав в рот. Промаявшись полночи, Тая без сил плюхнулась в колючки на заднее место, обхватила живот, ткнулась в ноги ставшей огромной и горячей головой и забылась.

Разбудило ее уже знакомое клёканье падальщика. Он сидел неподалеку, не рискуя сунуться в колючки, но и не спуская с Таи черных бусин глаз. И это придало ей сил.

- Зря ждешь, - хмуро крикнула она, поднимаясь.

Ноги подрагивали, снова задергался желудок, заколол в бок. Стиснув зубы и разогнав по местам еще цеплявшиеся за дрему мысли, Тая зашагала дальше. Взгляд ее невольно хватался за всё, что валялось под ногами. Валежник, красные, зеленые и белые шляпки грибов, мелкие красные и черные ягоды на длинных стебельках, изредка проносившиеся от ствола к стволу белки. И чем дольше шагала, тем упитаннее и аппетитнее казались последние. Будь у Таи дротик или нож, она бы рискнула поймать хоть одну. И пусть разводить огонь, как и разделывать тушку, она не умела, но одной только надежды на мало-мальский обед хватило бы, чтобы желудок перестал терзать дурнотой.

В этот день Тая не ушла далеко, а к ночи, когда на нее снова наполз холодный туман, глаза услужливо указали на колючий кустарник. С черными редкими ягодами. И вытоптанным в середине местом для ночлега. Вот когда захотелось завыть в голос подобно степному шакалу. Кругами! Целый день Тая ходила кругами! Не иначе, на белок засмотрелась… А может, другое хитрое чудовище водило ее за нос, дожидаясь, когда добыча совсем выбьется из сил?

Словно отвечая на ее мысли, в стороне отозвался падальщик. Не тревожно и не победно, просто квокнул один раз, будто давал знать: я тут. Ты можешь бродить по лесу, сколько пожелаешь, но рано или поздно окажешься в моем меню. И на этот раз Тае нечего было ему возразить. Продрогнув, истомившись голодом и натужной ходьбой, потеряв всякую надежду, она плюхнулась на палую листву прямо там, где стояла, и заснула, притянув к груди ноги.