Таящая силу

Глава 22

Смерть завертелась вокруг Таи знакомым обликом северного божества. Черный смерч со впалыми огненными глазницами - он становился всё ближе, разевал бездонную пасть. Ни дать ни взять готовился подарить наследнице Родобан поцелуй и от себя. Время перестало быть для нее, как не стало и пространства, но казалось, что Последох медлил. Всё ждал чего-то, не переставая крутить Таю в своих объятиях.

- Покорись, - пронеслось над ней раскатом грома.

Она не ответила. К чему слова? Раз божество, приносящее разруху и смерть, получило над ней власть, значит, бороться было бессмысленно. И оставалось лишь ждать, когда отмеренный ему миг кончится, чтобы предстать перед Принмиром. Что дальше – об этом не знал даже Моргес, зато у Таи будет возможность открыть эту тайну.

- Покорись, и весь мир будет твой! – снова заголосил Последох. – Мой мир!

Тая вздрогнула. Могла ли она перечить божеству? Губы разжались с трудом, что-то теплое с неприятным соленым привкусом текло по ним, попадало на язык. Говорить оказалось больно – тело от черепа до пяток пронзало судорогой. Спазмы искрами разлетались по членам, оседая в них плавленым свинцом.

- Твой… «мир»? – Тая передохнула, а потом продолжила, задерживаясь после каждого слова. – Я видела его… и не хочу больше иметь с ним… ничего общего. Верши свое дело.

Последох отпрянул от нее, верх его воронки-головы опрокинулся назад, выпуская наружу сполохи молний. Ледяной ветер ударил наследницу Родобан по щекам, впился в волосы, ворвался в горло, перекрыл дыханье.

- Теперь я - твой хозяин! Покорись!

Тая задыхалась. Ее лихорадило, костенели руки и ноги, раздувалась голова, утягивая сознание в черную пропасть.

- Только на миг. Всего лишь миг, - шептала она, уже ничего не видя перед собой.

Сознание меркло, лишая Таю возможности чувствовать и думать. И в окутавшей тьме только ветер по-прежнему хлестал ее по щекам, расцвечивая забытье пятнами боли. Он не отступал, пока последняя ниточка, связующая наследницу Робдобан с миром живых, не дала слабину. Только тогда ветер исчез, но стало еще хуже: тело вернулось к Тае, заставляя содрогаться от боли. Ее тошнило, ломало кости, а в нутро словно кто-то сунул руку и принялся рвать всё без разбора, подобно сорнякам на грядке. Пытка длилась и длилась, а Тая не могла ни кричать, ни плакать, чтобы хоть как-то облегчить страдания. А потом ее завертело, закружило, и ухнуло вниз так, что сердце рвануло к горлу.

- Живи… - неслось вслед вкрадчивым протяжным шепотом. - И ты поймешь, что пока еще ничего не видела в моем мире…

А потом всё перестало. Разве что тело вновь налилось непослушной тяжестью. Может, и саднило местами, но эта боль не шла ни в какое сравнение с пережитой во власти Последоха. Тая даже сумела простонать что-то, с радостью прислушиваясь к собственным хрипам. Неужели, жива?

- Что ты с ней возишься? - раздался рядом грубый мужской голос. Тая напрягла память, не сразу узнав в нем Урса. - Она своё дело сделала.

- Он велел,- ответил другой – тонкий девичий. Его не трудно было узнать – Таус. Следом за словами что-то теплое и мокрое прошлось по лицу Таи. - Думаешь, я по своей воле стала бы ее тут выхаживать?

- Кто вас баб разберет? - хмыкнул Урс. – Сегодня грызетесь, а завтра споётесь.

- С ней? Никогда.

- Ревнивая, значит. Он всё равно на тебя не смотрит. Вот за меня пошла бы, я бы и долг за тебя отдал.

Послышалась возня, шлепок, а потом Таус снова заговорила запыхавшимся голосом.

- Прибереги пыл для южанок. Скоро мой фэст поведет вас брать первую кровь.

- Фэст! - Урс сплюнул. – Никогда еще второй не становился первым. Кто бы, кроме тебя, его так звал?! А теперь только и слышно, что «фэст»!

Их разговор утомил Таю, дурнота подступила к горлу, запросилась наружу желчью и кровью.

- М-м…

- Опять ее берёт! - с досадой произнесла Таус. – Э! Да ты, никак, прочухалась?

Тая с трудом разлепила глаза, посмотрела на нее – розовощекую, в одном лишь платье без привычной безрукавки. Северянка держала в одной руке мокрую тряпку, в другой – миску, в которой плескалось что-то бурое и гадкое. Тае было не до условностей, она тут же склонилась над предложенной посудиной.

- Возись, возись, - брезгливо буркнул Урс где-то в стороне.

Когда Тая откинулась на постель, его уже не было. Она лежала на земле с подложенной под голову безрукавкой Таус. Вокруг шелестели срубленные молодые деревца, сложенные наподобие шалаша. Вход загораживало черное покрывало. Запах свежей зелени щекотал ноздри, но вызывал не умиление, а новый приступ тошноты. Таус сидела рядом с Таей, опускала в ведро с водой тряпку и, не отжимая, водила по ее лицу. Как ни странно – это приносило облегченье. Влага попадала на губы, и наследница Родобан жадно ловила ее. Казалось, она не пила целую вечность.

Отбросив всякую вражду, Тая попыталась попросить пить. Пусть из того самого ведра, но силы оставили ее. Слова ползли с неохотой, язык путался, не выдавая ничего раздельного. Таус нахмурилась, склонилась, словно и впрямь собиралась слушать, потом отодвинулась.