Те, кто выжил. Осознание.

Те, кто выжил. Осознание.

Федор Акимцев

Рассказ

«Осознание»

24 Декабря 2013-го.

Московская Область, Москва.

            Сергей проснулся от громкого бренчания звонка телефона. Тот у него был стандартным, так что звук это был надоедливым и неприятным. В общем-то, именно таким и должен быть звук будильника, потому именно этот звонок и был выбран. Сергей сел на кровати и взял телефон. Взглянув на экран, сразу же узнал номер – звонили из больницы. Видимо, случилось что-то серьезное, раз его решили вызвать его в выходной, вдобавок ночью.

– Кожухов. Слушаю, – нажав на кнопку принятия вызов, ответил Сергей сонным голосом.

– Здравствуйте, Сергей Андреевич. Это вас Альбина Георгиевна беспокоит. Вы не могли бы приехать в больницу, нужна ваша помощь, – голос в телефоне принадлежал немолодой уже медсестре, работавшей в хирургическом отделении.

– Что случилось?

– Множественные обращения с укусами, а также рваными ранами разной степени тяжести.

– В шесть часов утра? – спросил Сергей, глядя на стоящие на прикроватной тумбе часы. – Что-то много для такого раннего времени.

– Мы сами удивились, когда началось. Сначала несколько пришло, потом «наряд» милиции привез еще. И так уже около двух часов. Сначала справлялись, теперь вот главврач попросил набрать вас, – рассказала все, что знала Альбина Георгиевна. – Так вы приедете?

– Буду в течение получаса, – ответил Сергей, вставая с кровати и подходя к шкафу, где у него висела рабочая одежда. – До встречи.

            Он сбросил вызов, взял серые брюки, в которых обычно ходил на работу, светлую рубашку, а также армейский офицерский ремень без бляхи. Последний ему достался от одного из офицеров, за которым он приглядывал в армейском госпитале, когда его отправили в Чечню во время Второй Кампании. Майор в один из дней, когда молодой медбрат приносил ему продукты и уносил из-под него «утку», заметил, что брюки от форму у того держатся на толстой веревке. Он тогда спросил об этом достаточно грубом нарушении правил ношения формы, а когда узнал, что из-за слабого снабжения рядовому не досталось ремня, отдал тому свой. Сергей посмотрел на пробитые им в 1999-м году дырки, и надпись «1999. Грозный», нацарапанную ножом между ними, и вздохнул. В памяти сразу же всплыли моменты из того времени. Разрушенный город, крики раненных, боевиков, а также бойцов спецназа. Сергею было всего восемнадцать, когда его забрали на войну. Полгода, проведенные там, оставили шрамы на его сердце, а также на груди. Там до сих пор остался хорошо зашитый шрам от ударившей гранаты. Врачи тогда сказали, что ему очень повезло выжить.

            Сергей вдел ремень в брюки и надел их, а потом и рубашку. После чего взял с тумбочки телефон и пошел на кухню, чтобы включить кофеварку. Чтобы пройти на кухню, нужно было пройти через небольшой коридор, а потом возле двери в детскую повернуть направо. Это Сергей и сделал, стараясь идти как можно тише. Будить Олесю или детей ему не хотелось.

            Кухня у них была обустроена по последнего слову техники. Холодильник, печка и плита, микроволновка, даже машина для мытья посуды, все это было довольно хорошего качества. За все это пришлось довольно много заплатить, но немалую часть суммы за технику и ремонт оплатил Андрей Савельевич, отец Сергея. Справа от кухонных шкафов и необходимой техники стоял стол и кухонный «уголок», тоже довольно хорошего качества. Особенно стол, сделанный из довольно дорого красного дерева. Большая ножка этого стола была сделана в виде большого дерева, а столешница представляла собой крону этого дерева. Края были специально вырезаны таким образом, что напоминали крону дерева, а на внешней стороне по краю были вырезаны скандинавские руны, сложившиеся в слово «Иггдрассиль». Сергей спросил у отца, сколько стоило это произведение искусства, но отец ответил лишь, что для любимого сына ему ничего не жалко. В общем, стол выглядел и наверняка был очень дорогим.

            Сергей подошел к кофеварке, вложил в нее картридж и включил. И пошел в ванную, решив перед работой умыться и побриться, чтобы на работе не выглядеть уставшим и не отдохнувшим. В ванной все было, как и в других квартирах, но здесь было очень ухожено. Олеся вообще не любила беспорядок, так что требовало того же от мужа и детей. Сергей умылся, разогревая лицо, затем намылил его обычным хозяйственным мылом. Это тоже было привычкой прошлого, как и бритье бритвой с лезвиями. Из того времени, когда Сергею не хватало денег не то, чтобы на лезвия, а даже на то, чтобы купить еду. Это было время, когда он только пришел с войны, и это было тяжело. Сначала была боль в раненной груди, потом тяжелый и долгий запой, во время которого Сергей пытался забыть, что происходило с ним в Чечне. Результатом этого стала ссора с родителями матери, потом два года жизни чуть ли не в качестве бомжа. Те дни до сих пор отдавались больной поясницей и кистями рук.

            Побриться удалось быстро, несмотря на грустные мысли. Сергей отложил бритву в сторону, умылся, ощущая приятное прикосновение воды к разгоряченной гладкой коже. Олесе всегда нравилось гладить его по гладким щекам, и из-за этого он брился каждые два дня. Очень хотелось сделать любимой супруге приятно. Сергей вытер лицо и на секунду задержался, глядя в зеркало. Оттуда на него смотрел средних лет мужчина с темными волосами с проседью, выбритыми на висках. У мужчины был слегка искривленный из-за нескольких переломов нос, небольшие достаточно глубоко посаженные глаза. Самая обыкновенная внешность, присущая многим мужчинам его лет.