Текст

День первый. Первая

Капля за каплей, капля за каплей, как из рассекателя душа свет из настольной лампы разливается на стол. Капли света падают на правый край клавиатуры, липнут к ней. Падают и разбиваются о нее, разливаются по ней, и по столу. Свет этой лампы – единственный источник света. Единственный? Нет, нет, еще монитор. Он тоже яркий. Такой яркий, что освещает полкомнаты. И на его экране текст. Черные букашки на белом фоне.

- Нечто живущее во мне, нечто диктующее, как поступить. Нечто, живущее во мне…. Нечто диктующее, как видеть …. Черт, не то. Не то. Не то! Вот. Я сильнее этого. Я могу с этим справиться. Могу с этим справиться. Ну, конечно же, могу.

Медленно загорается свет экрана мобильного телефона. Еще один, третий источник света.

- Ало.

- Денис, что там у тебя? На какой ты стадии? Текст скачал?

- Нет, я переделываю сразу. Так быстрее, Виктор Иванович.

- Да блин! Денис, ты со своими фобиями достал! Ты, знаешь, к сорока годам большинство фобий проходят сами. Тебе сколько там, тридцатник? Можешь подождать. Я не могу. Короче, я этот заказ, жирный заказ, отправляю еще одному исполнителю. Вадиму. Кто уложится раньше, того и деньги. Или пополам поделите. Извини, брат. Я тебя предупреждал.

- Виктор Иванович ….

Он не успел свою версию обосновать, на той стороне оборвали связь. Денис положил телефон на стол, рядом с подстаканником для кружки, и снова уставился на экран монитора. Да, перебирать текст долго. Скачать быстрее. Просто скачать. Но он не может. Он никогда и ничего не скачивает. Что-то внутри не позволяет. Да, ну просто, не позволяет!

- Нечто живущее во мне, нечто диктующее, как поступить. Оно не позволяет. Нет, не то. Я сильнее этого. Я могу с этим справиться. Да, что же это такое?!

Денис быстрым движением мыши выделил текст на экране, и выбрал опцию скачать. Голова его закружилась. Но сразу стало, как-то легче. Точно, легче. Да, появилась легкость, даже эйфория, будто победил что-то. Почувствовал себя сильнее чего-то. Чего-то, что живет внутри? Да!

А потом снова все сознание захлестнул страх. В груди похолодело.

Он подобно дикому напуганному зверю бросился под стол, и выдернул шнур интернета из системного блока. Потом выпрыгнул из-под стола, ударившись головой о столешницу так, что подпрыгнули клавиатура и мышь. С грохотом подпрыгнули. А монитор и лампа задрожали, и стали медленно покачивать на стены свой мягкий мерцающий свет. И этот свет вдруг показался чужим. Он мешал. Он портил ту привычную уютную картину. Эта картина не обнимала уже. Она колола и била каким-то разрядом. И Денис забегал по комнате. Бегал и смотрел. Он проверял, все ли было так, как надо. Так, как надо. Как надо.

Все книги должны стоять корешками к нему. Так, чтобы легко и без труда читалось название. Это не просто удобство. Это здравый смысл. Здравый смысл. Страницы должны смотреть на стену. Они должны упираться в стену. Должны запираться стеной.

Денис вздохнул, а сердце бешено стучало. Но ведь ничего же не произошло, как и с большинством поломок других его представлений о мире.  Его представления иногда ломались. Вероломными людьми. Вероломными людьми, которые окружали его вокруг. Да, термин представления звучал лучше, чем фобии. Лучше, потому что он его придумал сам. Еще задолго до того, как узнал этот другой, что принят всеми. Но потому термин фобии и был плохим, потому что был у всех в головах. Был у всех в головах, и потому был заразный. А его термин - представления, он чистый. Он о нем никому не говорил. Он мало с кем вообще говорил. И потому и его внутренний мир был чистым.

Денис вздохнул и пошел поставить чайник, чтоб заварить кофе. Ему предстояла бессонная ночь. Он должен теперь сделать работу с этим скачанным текстом. А пока шел на кухню, снова осматривал комнату, и все вокруг, на предмет правильности расположения предметов. И нервничал, ведь нарушил только что, пожалуй, свое самое сильное представление. Все коробки закрыты. Диски с фильмами закрыты и плотно стоят на своих местах. Он шел и осматривал, и ничего с этим не мог поделать. Так работало его сознание. Так жил, так дышал его внутренний мир.

Одна книга стояла неправильно. Ее страницы смотрели на него. А корешок на стену. Сердце снова застучало, а мозг принялся судорожно вспоминать, кто и когда мог ее так поставить. А за окном зашумел дождь.

- Черт, Санька. Санька, наверное, прикольнулся, вот дурак.

Денис быстрым движением вынул неправильную книгу. Гарри Гаррисон. Спасибо, что эта. Рядом стоял Желязны. Его миры куда страшней. Ладно. Шутка удалась. Шутка, просто шутка.

А за окном дождь набирал силу. Странно, что на шестом этаже так слышен шум капель. Настолько явно слышен, что он вкус влаги ощутил, вкус влажной уличной пыли. Капли будто стучали по чему-то, что было рядом. Но шторы плотно закрывали все, что окружало квартиру. И днем и ночью. Но этот звук барабанившей воды сводил с ума еще больше, чем все то странное пространство, что раскинулось за окнами. При помощи этого шума это странное пространство залезает внутрь его, этого уютного и чистого, и очень тихого внутреннего мира. Такого тихого и такого ему именно сейчас необходимого тихого мира. Звуки – это пролазы чужих миров. Они проникают в твое сознание, и заставляют думать о том чуждом, откуда они пришли.

Денис уже был не в силах выносить этот все нараставший теперь, казалось, грохот. Он хотел, было, просто зажать уши. Так иногда делал. Но чувствовал, что этого в данный момент будет уже недостаточно. Он только что нарушил свое самое сильное представление. И грохот был уже внутри. Это был уже он, тот самый грохот. Звук камней, воды и грязи. Звук ломавшихся деревьев. Селевой поток, что видел он однажды. Однажды, когда был еще ребенком. Неминуемый, немилосердный, злой и безжалостный, сносящий все на своем пути. Вот что являл собой внешний мир в данный момент. Громкий, грязный, страшный. И он несся сейчас этим потоком прямиком сюда, в квартиру эту.