Тело больше не слышит меня

Тело больше не слышит меня

Наступило утро. Я очнулся в своей кровати, и поначалу все казалось вполне нормальным, но попытавшись встать, не смог пошевелить ни одной конечностью. Рассвет бил через окна, солнечными зайчиками лаская и обжигая мои недвижимые руки. Только глаза остались мне верны, слушая мозговые импульсы.

Онемение заставило тело ныть, а кровь застывать в конечностях. Я пытался приподняться, выпрямиться или сдвинуться, но ничего не выходило. Моя речь превратилась в однотипное мычание, когда мне вообще удавалось издавать звуки.

Вскоре зазвонил будильник. Через два часа я должен был явиться на работу. Каждые пять минут в течение целого часа я слушал один рингтон и ничего не мог сделать. Ещё через пару часов начались звонки от начальства. На своего непосредственного руководителя у меня стояла скрежещущая, громкая и шумная мелодия, чтобы я точно знал, когда звонит именно он, но даже повернуть голову не мог. Лежал и слушал эту инфернальную музыку, больше похожую на работу болгаркой. Естественную нужду пришлось справлять под себя и только потому, что мочевой пузырь меня тоже не слушал.

Поначалу мое начальство позвонило мне раз пятнадцать, потом реже, примерно раз в час или полтора, а может, два. Солнце достигло своего пика, выжигая мои глаза, от чего я попытался их закрыть. С огромными усилиями мне это удалось, тогда я испугался, что не смогу их открыть позже. Затем стемнело. Я больше не мог определять примерное время. Мое тело, не получавшее питание целый день, приказало мне спать.

На утро я очнулся ещё до первых полос света за окном. Веки поднялись машинально, но я все так же не мог сдвинуться. Очень хотелось есть. В комнате появился неприятный запах. Я понял, что этот день пройдет хуже предыдущего.

Солнце медленно затмило звёзды, возвышаясь над небосводом и освещая мою комнату. Снова зазвонил будильник. Потом звонки от начальства и, вероятно, родственников. Когда солнце было в зените, начались звонки от соседей. Это побудило меня прилагать ещё больше усилий для смены позиции. Но от этого тело начинало ныть, словно будучи придавленным десятитонной плитой.

Звонки не прекращались вечность, пока снова не стемнело, и я вновь не уснул.

На третий день, кроме голода, во мне поселилось чувство отчаяния и безысходности, когда в уже привычные восходы всемогущей звёзды мой будильник не начал музыкальный каждодневный ритуал. Я попытался тихо заплакать, но не смог.

Прислушиваясь к тишине, можно было расслышать далёкие игры детей за закрытым окном, шум ветра и свист птиц, одна из которых напугала меня, постучавшись в стекло. Я попытался заснуть днём. Очнулся ночью, на этот раз смотря на бездонные звёзды, пока главная из них снова не начала свои адские похождения вокруг Земли. Мне казалось, что где-то около двери что-то скреблось, не обращая внимание на живой мозг и плоть все ещё присутствующие рядом. Но мне повезло вскоре опять заснуть.

Я был в своей кровати. Ужасное существо маячило по моей квартире, готовясь к чему-то. Складывая и находя какие-то предметы, едва различимые в темноте, оно знало обо мне, и его устраивала моя полная беспомощность. Иногда его довольное урчание вызывало мой внутренний крик, так и оставшийся внутри. Периодически посматривая на меня, он клацал челюстью. После долгих ночных блужданий существо подошло ко мне, взяв меня под голову и приподняв ее, чтобы я мог увидеть тело. То есть себя. Выпрямленным, мне представилась картина, где я наполовину разжиженный, почерневший и местами заплесневелый, гнил на белых льняных простынях. Существо загоготало, а я ещё раз попытался издать крик, отчего и проснулся.

Все ещё скованный, я очнулся на очередной заре. Сильный голод терзал мое тело. Несколько часов я прокручивал сон в голове. Я мог видеть часть груди и ног, но они были укрыты одеялом, от чего страх сгнить заживо теребил мою душу.

Кто-то настойчиво стучал в дверь. Сначала это меня обрадовало, вдруг кто-то из моих друзей, родственников, соседей или хотя бы знакомых забеспокоился о моей пропаже и таким образом хотел удостовериться, что со мной все в порядке? Но через время стук прекратился. Я хотел было крикнуть, но издал лишь едва уловимое ухом мычание, от чего хотелось плакать, но и этого сделать не мог.

Ночью голод мне не давал уснуть, но когда я всё-таки погрузился в объятия Морфея, очутился на морском дне, безжизненном и черном. Мне не нужен был воздух, чтобы дышать, свет, чтобы видеть. Я смотрел вдаль, будучи все так же скованным параличом. Долгое время ничего не происходило, кроме бесконечного движения воды, восхода, заката светила и мощных ветров, способных сравнять горы с землёй. Иногда просыпались и тухли вулканы, чаще — тряслась земля, образуя нарывы и трещины. Затем забурлила первая жизнь. Я не видел, но чувствовал, как вокруг меня копошились мириады живых существ. А затем стали появляться явные признаки их многочисленного присутствия. Окружение позеленело. Потом появились крошечные, едва различимые глазу, беспорядочно двигающиеся существа. Затем вода стала быстро опускаться. Или же это поднималась земля? Свет освещал медленно растущие травы и первых вышедших существ. Через сотни лет океан опять объял эти просторы, но на этот раз, опустившись в воду, я начал беззвучно задыхаться.

С последним вдохом я снова открыл глаза. Несмотря на явные нервы, мое тело продолжало мерно дышать, словно мой разум всего лишь гостил в нем. Я почти перестал чувствовать отдельные конечности и голод, только лишь желание, чтобы мои мучения закончились.

К вечеру я почувствовал как по моему лицу что-то проползло и замерло. Затем оно показалось мне на глаза: маленькая мокрица. Ее не смущало, что я все ещё живой. Вскоре гостья уползла.

Следующий мой сон показал мне храм посреди черной пустыни. Из здания сочились струи красной жидкости, впитываясь в горячий песок. Тусклая звезда вышла из-за горизонта, медленно освещая святилище. Когда Солнце достигло центра бездонного неба, беспричинная тень окутала храм. Когда оно скрылось за горизонтом, из него появилась огромная когтистая лапа, пытающаяся схватить меня.