Тёмная половина

Тёмная половина

– Оленька, ты ещё не готова? Ну как так?! – всплёскивает руками бабушка. – Одевайся скорее, на электричку опоздаем.

– Одеваюсь, одеваюсь!

Опоздать нам никак нельзя, потому что именно сегодня… Но… Лучше давайте с самого начала!

Меня зовут Оля. Родителей своих я не помню. Погибли они в пожаре, когда мне три года было. С тех пор меня бабушка воспитывала. Бабушка у меня не простая, она – волшебница, одна из самых сильных. В нашей семье все такие. Есть чародеи, которые лечить могут, есть такие, что стихиями управляют, кого-то звери да птицы слушаются, а мы, Марьяновы, универсалы. И подлечить можем, и дождик наколдовать, и костёр силой мысли разжечь, и ещё много чего. Я тоже сильная, только нужно научиться этой силой пользоваться. Так бабушка сказала, после того, как пятилетняя я впервые способности магические проявила, тот дуб на лесной опушке молнией шандарахнув. После этого бабуля основательно взялась за моё обучение.

– Сила наша – это прежде всего ответственность, – любила она повторять. – Без ответственности не волшебница ты, а беда ходячая. Такие бедовые силу во зло используют, чтобы до власти да богатства дорваться, или служат тем, кто дорваться хочет.

– А зачем же тогда сила нужна? – спрашивала я, глазками хлопая.

– А чтобы в мире равновесие поддерживать через помощь людям и светлое знание, – объясняла бабушка. – Потому что зла в этом мире и так полно с начала времён, его творить ума много не надо. А вот чтобы чего-то хорошее сделать, да за просто так, без помыслов корыстных – это не каждый может. Тут характер нужен. Потому прежде всего самого себя познать надо и тёмную свою половину усмирить.

– А если у меня её нет, – говорила я, – тёмной половины-то?

– Тёмная половина, внучка, это тебе не веснушки, – грустно улыбалась бабуля и целовала меня в конопатый нос, – она у всех есть.

В общем, бабушка моя старалась из меня настоящую волшебницу сделать. Слово «ведьма», как нас обычно называли, она не любила. Хоть и не обижалась. Чего с дураков взять, говорила обычно, им что ведьма, что волшебница, что ворожея – один чёрт.

Так и жила я с бабулей в кирпичном двухэтажном домике на краю посёлка городского типа, премудростям всяческим колдовским обучаясь да программу начальных классов средней школы осваивая, пока мне десять не исполнилось. А там повезла меня бабушка в город.

Пришло время в магическую гимназию поступать.

***

Я волнуюсь, конечно, и даже побаиваюсь немножко. С одной стороны – радостно, что скоро жизнь моя изменится, что в большом городе жить буду, а с другой – а ну как не сдам я этот дурацкий экзамен? Всю дорогу, пока ехали в электричке, бабуля меня успокаивала.

– Первый этап вообще ерунда – математика и русский! Ну что ты, слово «парашют» неправильно напишешь или пять на пять перемножить не смогёшь?

– Смогу, конечно! – возмущаюсь я.

– Ну и всё!

Бабуля легкомысленно машет рукой и добавляет:

– Non preoccuparti, piccolina! Sei bravissima.

Типа, не волнуйся, малявка! Ты у меня умница.

Любит она иногда родной язык вспомнить, хоть и давно уж ей русская речь такой же своей стала. Но, всегда говорит ба, мы не должны забывать о своих корнях. Вот и меня как-то между делом научила. Потому я в такие моменты сама не замечаю, как автоматически на итальянский переключаюсь.

– È una parola! – отвечаю. Мол, легко тебе говорить!

***

Бабуля моя, Джульетта Карловна, сто с лишним лет назад, когда совсем молоденькой ведьмочкой была, сбежала с родной Сицилии. Сбежала, потому что какой-то злой дядька, «мафиоза» по-итальянски, хотел бабулечку против её воли в жёны взять. Она пыталась его отговорить по-хорошему, мафиозу эту, а тот ни в какую! Хочу, орёт, кара мия, чтобы ты была моей и всё тут!

Как там, она говорила, его звали?! М-м-м… То ли Дон Кабанини, то ли Дон Карнавале…

Короче, она тогда со стихиями ещё не очень хорошо управлялась и вместо ледяного душа, чтобы пылкого дона остудить, заморозку наколдовала. Такую сейчас «шоковой» называют.

И вот стоит она у себя во дворе, смотрит на запечаталённого в ледяной глыбе в момент наивысшей ажиотации да бешеной жестикуляции Дона Козлини этого и гадает, что будет, когда он оттает. По-любому выходило, что ничего хорошего! У них на Сицилии каждому известно было – мафия не прощает ни отказа, ни, тем более, шоковой заморозки! Собрала она вещички по-быстрому и с первым паромом на материк в Неаполь умотала, а уж оттуда её след, как говорится, и простыл. Или остыл. Не важно, в общем. Поспрашивала в порту, какой корабль отходит пораньше да подальше, и села, особо не вникая. Так и оказалась в Москве. Сначала не понравилось: всё чужое, холодно, страшно и снег, прости господи… Революция, опять же. А потом язык выучила, самовар с валенками купила, обвыклась и затянула её Россия-матушка. Всерьёз и надолго.

Времена были интересные, так что бабулины приключения на этом только начинались. Хотя она редко чего рассказывает. Говорит, что мала я ещё. Так, иногда фотоальбомы старые вместе рассматриваем. Запомнилась мне фотка, где она в чёрной кожаной куртке с наганом в руке стоит, а рядом красавец-военный – белый китель, грудь в орденах, а усищщи – мамочки мои, как их забыть! – одной рукой её обнимает, а другой саблей вверх тянется. Вроде как салютует. И улыбаются оба счастливые! А на обороте той фотокарточки надпись поблёкшими чернилами «Юле от Сёмы на долгую память!» И сердечко, стрелой пробитое, нарисовано.

***

В общем, доехали мы. Идём через ж/д вокзал, а со всех сторон таксисты зазывают. Бабушка одному их них – высокому темноволосому парню крепкого телосложения – наши сумки в руки:

– Отвезите нас, пожалуйста, молодой человек, по адресу улица Звёздная, дом семь.

– Отчего ж не отвезти, – смеётся тот, – любой каприз за ваши деньги.

– Средствами располагаем, не волновайтесь! – улыбается Джульетта Карловна. Любит она иногда как-то смешно выразиться, мол, это её веселит.