Тёмные звёзды Академии Дарс

Пролог

Семь лет назад моя семья оказалась вовлечена в страшные в своей беспощадности события. На его величество, короля Ленарда Катиорского было совершено покушение. Вся Руанда вздрогнула и покрылась тяжёлой вуалью траура, горе утопило улицы городов от Северного Шалера до Южной Риавейры. Король погиб. Наша страна оказалась уязвима, соседние государства даже если не были настроены к нам враждебно, всё равно стремились извлечь выгоду для себя.

У власти оказалась вдова короля, сияющая Элеханна Катиорская, женщина, которую я всегда считала ангелом. Нежная, трепетная, наполненная хрустальной красотой и изяществом. В ней была какая-то внутренняя надломленность, но в то же время прочный стержень невероятно сильной женщины. Однако не все это замечали, со стороны люди чаще всего видели в ней хрупкую розу тонкого крохарского стекла.

Придя к власти, королева оказалась очень уязвимой. Да, ей помогал верховный совет магов, у неё были лучшие советники и мой отец, главный королевский дознаватель, который должен был докопаться до истины и найти предателя. Но тяжело править страной в условиях, когда буквально за дверью королевских покоев скрываются изменники и убийцы, а на границу слетаются стервятники, жаждущие поживиться за счёт пошатнувшейся Руанды.

Главным для её величества было суметь удержать власть, пока не повзрослеет единственный сын, Майрон Эренард Катиорский. По закону наследный принц принимает корону не ранее двадцати четырёх лет. До этого момента будущий монарх обучается в королевской академии магии, а также совершает визиты в соседние государства для укрепления дипломатических отношений. Когда трагически погиб король, принцу Майрону было семнадцать.

Тот роковой день потряс всю страну. Но для нас с отцом эти события были трагическим фоном нашего собственного горя. Ведь в день покушения погибла и моя мама, графиня Мелисса де Кардье.

Я не смогу описать всю глубину отчаяния, страха и боли, в которую мы рухнули. В один миг из счастливой двенадцатилетней девочки, у которой было всё, я превратилась в блёклую тень самой себя. В дворцовых зеркалах отражался бледный призрак дочери главного дознавателя, будто меня долго держали на хлебе и воде в папиных подвалах. Когда слёзы все были выплаканы, я блуждала по коридорам, кусая обескровленные губы, уходя мыслями внутрь себя. Мне хотелось выучиться в Академии, стать дознавателем как папа и помочь ему свершить суд над убийцей моей мамы. В груди разрасталась черная дыра, было нестерпимо пусто, будто от меня оторвали важную часть. Впрочем, так оно и было. Мама, наша прекрасная светлая мама с лучистыми голубыми глазами, тёплой улыбкой и бликами солнца в карамельных волосах была светом нашей семьи. Мы с папой в один миг стали сиротами и держались только благодаря друг другу.

В те дни со мной рядом был Май. Последние годы мы меньше общались, он стал совсем взрослым и далёким. Я скучала по тому времени, когда все дворцовые коридоры, гостиные, библиотека, оранжерея и огромный парк служили местом наших игр. Я была совсем крошкой, но Майрону нравилось со мной возиться, давать мне мелкие монаршие поручения и воспитывать из меня своего тайного полиционера.

Потом принц вдруг резко повзрослел, всё больше его времени занимала учёба, появились взрослые друзья, и маленькая дочка дознавателя, жившая с семьёй во дворце, отошла на второй план. А после стало известно, что Майрона ждёт династический брак, ему прочили в невесты принцессу Крохара. После этих известий Май окончательно отстранился от меня. Удивительно, но живя в одном дворце, мы почти не встречались. Я ещё была мала для балов. А Майрон не участвовал больше в тех мероприятиях, которые устраивали для детей, живших во дворце.

Я тосковала по нему. Безразличие друга разжигало что-то внутри меня. Невозможность видеться с ним, общаться как прежде, больно ранила. Чем реже мы встречались, тем больше мне хотелось быть рядом. К двенадцати годам я уже была безвозвратно влюблена в принца. Глупо. Мы даже не общались, как можно влюбиться в того, с кем не разговариваешь? И, тем не менее, я горько страдала от первой детской неразделённой любви.

Впрочем, сейчас я понимаю, что все эти страдания были даже приятными. Я жила, дышала, любила. Пусть издалека, но видела Майрона почти каждый день! И мама была с нами...

В тот черный день, когда не стало короля Ленарда и моей мамы, Май вдруг пришел ко мне и крепко сжал в своих руках. Это было так странно, но я даже не могла порадоваться тому, что он – мечта моего влюблённого сердца – оказался так близко. Я настолько была скована болью потери, что не могла ничему радоваться. Мы сидели прямо на полу моей комнаты, обнявшись в полной тишине, будто пытаясь закрыть друг другом ту чёрную пустоту, что разрасталась внутри. Не знаю, сколько часов прошло, казалось – целая вечность. Нас не беспокоили слуги, в тот момент не существовало ни правил этикета, ни шума толпы, собирающейся на Дворцовой площади, ни голосов стражи и дознавателей, снующих по коридору. Ничего. Только боль двух детей, оставшихся без родителей, и робкое пламя доверия, сочувствия и тепла, которым мы укрывали друг друга.

Это был последний раз, когда я видела Майрона.

На следующий день отец увёз меня из дворца и из столицы. Мы бежали из Монтебеля, обрывая все связи, бросая всё. Папа не мог мне открыть все тайны следствия, но признался в одном. Всё указывало на то, что Мелисса де Кардье не была случайно жертвой, она изначально являлась целью нападавших, а вот вместе с Королём или нет – это ещё нужно было выяснить. Как и то, какое место в их планах занимали мы с отцом.