Тёмный Лес

НОЯБРЬ. Первое «Дерево»

Ледяная вода растекалась по тёмным ресницам и смуглой коже. Терялась где-то в районе ключиц под воротником красной рубашки. Руки едва заметно подрагивали, тонкие губы тряслись и, кажется, начинал дёргаться глаз.

Как странно, в зеркальной глади Зак наблюдал вовсе не себя, а заросшего щетиной капитана артефакторов. Капитан ужасно уставший и измученный. Щёки впали, глаза практически раздражены, зато, более, чем зрячие. Тёмные волосы топорщатся во все стороны, как у ежа. Зак точно знал, что Хидэ не спал несколько ночей, потому что его отработал несколько смен подряд, а потом его вызывали в Мраморный Город.

Это касалось мальчишки, которого Хидэ вот уже двести восемьдесят девять лет воспитывал по просьбе старого друга. Это касалось Зака. В Академии Хидэ в очередной раз выслушал, что мальчишка здорово отстаёт от программы артефакторов, зато у него проявляются провидческие способности. Ректор предлагал перевести мальчика, однако, капитан артефакторов стоял на своём: Зак будет в его отделении, не иначе.

Та ещё головная боль. Можно было бы, конечно, поступить по совести и отдать мальчишку в патруль, только вот, тогда Хидэ нарушит данную многие годы назад клятву, чего ему страшно не хотелось. Он поклялся держать паренька подальше от всевидящего ока клана Акана. Приходилось мучиться самому, мучать мальчишку и ректора Академии.

В итоге поездка закончилась очередным не слишком приятным разговором с ворчливой горгульей и короткой прогулкой с Заком по территории Академии. Мальчик молчал, постоянно поправляя очки. В столь юном возрасте его зрение стремительно падало, и никто не знал, как это прекратить. Точнее, некоторые знали, как компенсировать этот недуг, однако, то был совсем не вариант.

Хидэ дочистил зубы и поспешил избавиться от мыслей о мальчишке. На горизонте маячит здоровый суточный сон в любимой мягкой пижаме, кровать так и манит одним только видом. Подушка податливо принимает его отяжелевшую от дум голову, и вот, он практически в объятиях Морфея.

Они не провели вместе и нескольких минут. По белоснежной и слишком пустой для жилого помещения комнате прокатилась ураганом бодрая (слишком бодрая) трель вызова. Хидэ с трудом сел на постели и, не стягивая с лица маску для сна, попытался отыскать на руке нужную Маску. Сжал её.

— Кто так сильно желает слышать меня, что будит в единственный законный выходной? — протянул он сонно и рухнул обратно на подушки, положив кисть себе на губы. Держать руку на нужном расстоянии от лица не хватало сил.

― Это Эмиль. Срочно нужна твоя помощь, Хидэ.

― Что надо?

— Записывай адрес. — И начал диктовать.

Так как записать некуда, Хидэ пришлось запоминать. Разумеется, в его состоянии воспроизвести адрес полностью не вышло, а Маска уже потухла. Он мог бы побеспокоить старого друга, повторив вызов, однако, осознал, что слишком устал для этого. Ладно, на Земле Хидэ бывал часто, так что понадеялся разобраться на месте.

Прежде, чем найти нужное место, сонный Хидэ всё в той же своей пижаме, обнимавший термос с кофе трясущимися руками называл таксисту не те адреса. Последний, кажется, не менее сонный, приводил машину не туда, куда нужно. Наконец, четвёртый двор, в который он заехал, оказался тем самым. К счастью обоих, артефактор и таксист расстались. Почти.

К тому времени над городом, окутанным, будто силками паука, линиями передач, навис лиловый шлейф рассвета. На часах Витебского вокзала стрелки сообщали о приближении трёх часов ночи. Улицы практически пустовали. Не спалось только извечным надсмотрщикам — патрульным. Их серые плащики то и дело мелькали на крышах, обнаруживались на автобусных остановках и скамейках в парках. Особенно много можно разглядеть на проводах вокруг одного из крепко спящих дворов на Гороховой улице. Около десятка столпились и на детской площадке.

Среди них мелькнул белый балахон и быстро исчез. Позже пришли двое красных мундиров. Один из них уже на подходе к двору приветственно кивнул серым, затем оба пару минут крутились около тела (которое профессионально звали скорлупой). Кажется, они растеряны и, несмотря на то, что на месте происшествия становилось всё больше серых, красных и белых, никто из них не знал, что делать.

Общий эмоциональный настрой из растерянности сменился на недовольство в тот миг, когда на большой скорости во двор влетел самый обыкновенный человеческий автомобиль. Его фары осветили тех, кто окружил скорлупу и не думали гаснуть.

— Это ещё что такое? — возмутился один из серых и направился, было к машине, но среднего роста рыжий парень в тёмно-сером костюме их остановил:

— «Это» называется «капитан артефактного отделения». И, поверьте, вам «это» лучше не трогать.

Из машины неспешно вылез самый обыкновенный на вид, человек в одной лишь пижаме (довольно занятной), пушистых тапках и с термосом в обнимку. За рулём сидел таксист, совершенно не замечавший ни одного балахона, мундира или плаща. Хидэ попросил его подождать и, чтобы тот уж точно не уехал, оставил в машине усыпляющую Маску.

— Для комплекта плюшевого медведя не хватает, — хохотнул кто-то из толпы.

 Человек же в пижаме, словно и не услышав этого, устремился к площадке. Серые, стоявшие на его пути незамедлительно уступили ему дорогу к телу, лежавшему на окровавленном асфальте.