Тень

§ 1 «Моя Война»

— Ой не делай мне беременную голову. Я право внять не могу за кой здесь дерут таки деньги. Кохфе такое я бы и дома себе заварила… И эта, как их кличут-то здесь, во весь рот улыбается …

Нарушает относительную тишину помещения тихий, ломаный бубнеж дородной дамочки. Да, непогода скривила губы в ехидном оскале даруя не большому залу единственную колоритную посетительницу, что вот так вроде бы украдкой да без зазрения совести решила пройтись по собственным впечатлениям от выхода из своей далекой глубинки. И ведь не скажешь ничего, ведь не смотря на то что тебя там с кобылой ломовой сравнивают — разговор то телефонный да приватный, а то, что ты отнюдь не глухой мало кого волнует. Остается сильнее сжимать ручку холдера и многократно ворочать в мыслях великую истину торговой сферы — покупатель всегда прав. И даже если он откровенное хамло, едва вмещающее свои габариты за не большим столиком, да прячущее за объемом щек средство связи — он все равно, черт его дери, прав. И здесь бы самое время оспорить убеждение, что хорошего человека должно быть много, ведь на лицо наличие в большом количестве разве что неприкрытого дерьма. Но увы в моем окружение довольно много пышных экземпляров, отличающихся так же широтой души. Так что дабы в раздражении не грести всех под одну гребенку с откровенно ссучившейся женщиной, явно принявшей всеобщее убеждение за чистый карт-бланш на новые гастрономические свершения, отчаянно концентрирую внимание на чистке рабочего инструмента. Далее фиксирую его в кофемолке и в ожидании новых кофейных гурманов фокусирую взгляд на большом панорамном окне, максимально избегая яркий раздражитель в цветастом платье и соломенном брыле с широкими полями.

«С твоей любовью к людям, Вань, тебе нужно было в медицинский поступать» — вспоминаются слова друга, после которых тот выдержав картинную паузу уточняет направление патологической анатомии. Нельзя конечно брать его мнение за чистую монету. Социофобией я определенно не страдаю, но также считаю, что в подавляющем своем большинстве люди как раз-таки любви и не заслуживают.

Переменчивый май, ещё пять минут назад стучавший в стекла пиками дождя, уже спешно начинает подсушивать мокрый асфальт тёплыми солнечными лучами, вновь выманивая особо хрупких и боящихся растаять людишек на улицу. Кофейня степенно заполняется разношерстными ценителями свежезаваренного кофе. Они дарят теплоту своего предвкушения, порой делятся где-то даже искренними улыбками и сыплют пожеланиями под мерный шум безустанно перемалываемых ароматных зерен, позволяя негативному отпечатку временно стереться.

— Доппио и Айс-Латте, — выхватываю из общего потока заказов, фиксируемых напарницей, знакомое сочетание напитков не менее знакомым голосом, не хватает лишь, — последнее с гранатовым сиропом, — дополняет посетитель, заставляя-таки обернуться. Нет. Не на него — эту миловидную морду я знаю, как облупленную. Куда больше меня интересует, кого в этот раз он собирается поить моим любимым сочетанием прохладного кофе, молока и топпинга. Утрамбовывая молотые зерна прессом, бегло окидываю взглядом не слишком разнообразный бабский ассортимент и сделав ставку на насыщенную брюнетку с твердой двоечкой, запускаю программу приготовления двойного эспрессо. А пока напарница принимается шуршать льдом, разворачиваюсь и озвучиваю сумму заказа:

— Пайпас, — ожидаемо отзывается парень, и широко улыбаясь до тех самых сладких ямочек на щеках, настраивает свой смартфон для оплаты: — и я надеялся, что латте приготовишь ты...

«Гад ползучий» — напрашивается мысленный комментарий, пока я под задорное пищание терминала вытягиваю губы в ответной, однако не столь дружелюбной улыбке:

— Напомни об этом, когда приведешь сюда постоянную девушку.

Клиент ожидаемо сникает и прямо-таки тает на глазах, одним своим видом скандируя «ни черта ты Ванька не понимаешь в колбасных обрезках».

«Ну куда же мне до вас великих» — так же отвечаю лишь взглядом, а для слуха оставляю обещание принести заказ.

Идея активно практикующему ловеласу, давно закрепившемуся в списке, а вернее росчерке самых близких для меня людей, явно приходится не по вкусу, и уже на первом этапе откликается настороженностью в синих омутах глаз. Но в виду негодующей очереди за спиной, сдается он довольно быстро. А зря.

«Какая непростительная оплошность» - ликует мое, что греха таить довольно гниленькое нутрецо и пока не очень расторопная девочка Настя готовит не очень вкусный латте, я уже планирую его эффектную подачу.

Великий сердцеед конечно пытается подпортить мой коварный план и даже на уличную террасу выводит ту самую твердую двоечку, безошибочно выделенную мною из толпы. Хиленькая ставка на то, что я таки не решусь выйти, и скорее постучу в окно, ведь подобный жест другими может приняться за норму, а личное обслуживание столиков в нашей сети отнюдь не заявлено, а значит не оплачивается. Но где наша не пропадала и на что только не пойдешь ради счастья лучшего друга.

—Ваш доппио и латте, — расплываюсь я в елейной улыбке и кидаю на главного заказчика многозначительный взгляд.

Он разумеется непременно обязан донести последнему великую истину, о том, что ради него родимого я и в огонь, и в воду и даже с разносом через медные трубы неисправной системы довода в двери. И видимо справляется со своей задачей более чем просто качественно, ведь парень закатывает глаза и тут же отворачивается, точно что-то скрывая от меня...Улыбку?

Значения разумеется этому не придаю, старательно умащиваясь на свободном стуле и уже даря все свое внимание натуральной, явно старательно подкачанной двоечке.

– Вкусно? – пытливо впиваюсь взглядом в пухлые губы, обнимающие пластиковую соломинку. Они, справившись со своей задачей по всасыванию прохладного напитка, отчаянно пытаются приклеить к себе улыбку, но и здесь с сильной натяжкой выходит так же лишь на двоечку. Гля какая ответственная - во всем старается соответствовать заявленному номеру. Хотя в целом, насыщенной, хоть явно и не натуральной, каштановой мягкости волос, волнами обрамляющей круглое личико, маленькому гордо вздернутому носику и блеклой зелени во взгляде, можно ставить вполне заслуженное «удовлетворительно».