Тень охотника

Глава 26.4

Света было мало, зрению потребовалось время, чтобы начать выхватывать из мрака очертания поломанной мебели, пыльных вещей и обрывков паутины. Они медленно прошли пару комнат: вот изъеденный молью ковёр на полу, древняя софа без ноги, похожая на искалеченного полумёртвого зверя, пустая рама на стене. Жильё выглядело покинутым и ненадёжным. Казалось, что подпирающие потолок балки вот-вот затрещат, и вся развалина сложится, как карточный домик.

- Что-то бедно живёт Трущобная Ведьма… - просипела гадалка.

В соседней комнате, занавешенной рваной тряпкой, что-то светилось. Может очаг, свечи или камин? Мужчина, мрачный и сосредоточенный, двинулся туда. Приходилось ковылять, практически повиснув на нём, стискивать зубы от боли. Она становилась всё невыносимее с каждым шагом. Стефан потянулся к занавеске. Аккуратно, словно к ядовитой змее, которую вздумал схватить. Отодвинул её в сторону.

В просторной гостиной сияли десятки оплывших толстых свечей. За грубым столом сидела старуха, здоровенная, как гора! Нет, это оказалось лишь первое впечатление… Но ведьма была действительно рослой: на две-три головы выше храмовника, который сам не выглядел коротышкой. Бесформенная одежда, будто сшитая из мешков, делала фигуру широкой. Она сгорбилась, нависая над гостями, будто дома на зелёной улице. Неестественно длинные и тонкие пальцы медленно тасовали карты. Из-под  бурой шляпы с обвислыми полями ухмылялся широкий жабий рот.

- Во имя Светлого Отца, сущего на небесах… - воин храма коснулся крылатой фигурки на груди.

Ведьма расхохоталась. Заколыхались огни, пуская тени в пляс по облупившимся стенам. В клетках, что гроздьями висели под потолком, вразнобой закаркали вороны. Казалось, даже пол задрожал в такт смеху. Сибия вцепилась в мужчину, чтобы не упасть и не потерять сознание от жуткой какофонии.

- Ой, насмешил! Вздумал тоже – поминать своего бога. Только отсюда до него далеко. Далеко, да, – громоподобный смех стих, и огромная старуха заговорила скрипучим голосом. Вещала она неспешно, слова раскатывались по комнате, словно воздух был густым. – Вы садитесь, бедняжки, в ногах правды нет.

Гадалка поймала диковатый взгляд спутника, и едва заметно кивнула. Он помог ей устроиться на стуле с облезлой обивкой, сам уселся рядом.

- Рада видеть тебя, малютка, - старуха чуть подняла голову: из-под шляпы показалось морщинистое лицо с обвисшими щеками и блёклыми покрасневшими глазами, - ты сильно выросла, да. Стала такая взрослая. Такая усталая.

Мысли метались стайкой ночных мотыльков. Гадалка понимала, что видел это широкое, жутковатое лицо, но не могла вспомнить когда и где. Голова отозвалась болью, снова сделалось дурно. Стефан встрепенулся, желая помочь, но Сибия подняла руку.

- Я в порядке. Просто… голова…

- Бедная моя, ох бедная, - скрежет  ведьмы казался сочувствующим. – Борись, деточка, у тебя мало времени, и много вопросов. Хочешь знать – спрашивай. Мои слова что ключи, могут отворить забытое. Но сделать так, чтобы они звучали, должна ты.

Ключи. Провидица коснулась груди – маленький ключик, что был в сновидении, обжог ладонь. Но эта боль была иной: она не туманила разум, скорее проясняла, как резкий глоток свежего воздуха. Сжигала пелену морока, как паутину, что висела по углам этого ветхого жилища.

- Умница, - расплылась в улыбке старуха.