Tenebris

-1-

Ветер здесь был ненормальным. Он мог то пробирать до костей своим холодом, то опалять. Мог хлопать полами одежды и срывать головные уборы, а мог не появляться неделями. Иногда —  гулять по улице с одной стороны дома и одновременно избегать это же здание с другой стороны.

Сейчас же он не буйствовал, наоборот — мерно раскачивал фонари на цепях, висящие на крюках домов и освещающие улицу, выложенную брусчаткой. Почти во всех домах на улице в окнах горел свет, но жилым из них был лишь один. К этому мрачному двухэтажному дому в конце улицы и направлялись сейчас двое подростков лет четырнадцати. Им оставалось пройти всего несколько метров до мраморного крыльца, когда из дома донесся разговор, если можно его так назвать. Женский голос с истеричными нотками яростно выкрикивал:

— Заткнись, тварь! Заткнись, понял?!

Окно на втором этаже разбилось: в граде осколков с глухим стуком на мраморные плиты упала электронная гитара. Её повреждения однозначно были «несовместимы с жизнью».

Подростки — мальчик и девочка — остановились, постояли пару мгновений, а затем парнишка с безразличием прошел мимо и стряхнул пепел с сигареты, которую курил, прямо на «труп» гитары.

Крики со второго этажа через разбитое окно стали ещё громче. Женщина, не выбирая выражений, высказывала своё недовольство. Девочка же опустилась на корточки рядом со сломанным инструментом, кончиками пальцев мягко провела по грифу, единственной не лопнувшей струне, печально вздохнула, выпрямилась и пошла вслед за своим спутником.

Тот с пинка распахнул массивную деревянную дверь и заорал на весь дом:

— Линси, дура истеричная, заткнись уже сама! Задолбала…

Продолжая цедить что-то сквозь зубы, он направился к лестнице на второй этаж, когда ему навстречу попался молодой парень в распахнутой рубашке в красно-зеленую клетку и рваных джинсах.

— Не торопись, ей уже ничем не помочь, — бросил подросток, и парень остановился, плюхнулся прямо на ступеньки, покрытые цветастым ковром, положил локти на согнутые колени и тихо произнес:

— Я её когда-нибудь убью.

— Эм, Ки, я думаю, ты не первый, к кому приходит эта мысль, — хмыкнул подросток, прислонившись к резным деревянным перилам, — почему мы не свалим от неё? Или почему мы не свалим её куда-нибудь?

— Потому что она наша сестра. Потому что она вырастила тебя и Лору, мелкий засранец. И тебе надо быть благодарным ей.

— Она нас ненавидит, — зло бросил парнишка, — из-за того, что мама умерла тогда…

— Бел, уймись, а? Это тут ни при чём вообще. Линси тоже человек, у неё есть слабости, а вы привыкли видеть её всё время…

— Хороша слабость — расхреначивать твои гитары. Это какая уже?

— Шестая, — печально протянул Ки, запуская руки в длинные светлые волосы, — любимая была.

— Она всё равно была уродская, — тихим мягким голосом произнесла девчушка, пожимая плечами. Она присела рядом с Ки, опустила голову ему на колено. Парень не отреагировал на эти слова, лишь поднял руку, ласково провел по черным кудрям, потом заметил:

— У тебя на юбке кровь.

Девчушка опустила глаза на свою пышную черную юбку, подбитую красным фатином, досадливо поджала губы, грязно выругалась, поднимаясь на ноги и уходя налево, в сторону кухни.

— Присохла уже, хрен ототрешь, — с улыбкой отметил Бел, провожая её взглядом.

— Ну, значит, выкинет и наденет новую.

— Не выкинет. Это её любимая. И наша Лора любит кровяку.

— Вы чего тут расселись?! — на лестнице появилась стройная блондинка в длинном темно-синем платье с черным корсажем и заметила дымящуюся сигарету в пальцах Бела. — Я же запретила курить в доме! Вы все решили меня доконать?!

— Да кому ты сдалась?! — рявкнул Бел, разворачиваясь к сестре. — Харе орать по любому поводу, ты когда вообще нормально говорила в последний раз?! Психичка долбанная…

Затянувшись поглубже и стряхнув пепел прямо на ковёр, Бел протопал мимо сестры наверх и громко хлопнул дверью своей комнаты.

— Позёр, — бросил Ки, не меняя позы.

Линси начала спускаться, осторожно касаясь тонкой кистью перил. Едва она поравнялась с Ки, тот быстро ухватил её за полу платья и потянул вниз, заставляя опуститься рядом на ступени. Девушка покорно села, смотря прямо перед собой, а брат обнял её и прошептал:

— Прости меня, Лин. Прости.

— Ты — снова ты? — без удивления, просто констатируя факт, произнесла сестра.

Ки кивнул, зарываясь носом ей в ключицу. Девушка опустила руку ему на голову, погладила по длинным светлым волосам, вздохнула.

— Не этот я должен просить прощения, я знаю, но он никогда не станет. Прими извинения хотя бы от меня.

Линси невесело усмехнулась, а брат выпрямился и развернул к себе её лицо, заглянул в глаза:

— Лин, ну, прости нас. Я ведь знаю, как тебе тяжело. Мелкие — те ещё гавнюки, но они вырастут и всё поймут.

— Я к тому времени уже сдохну, — также спокойно произнесла девушка, — и возиться с ними придется тебе.

— О-о-ой, не надо, Лин. Без тебя я окончательно сойду с ума, ты же знаешь! Ты не оставишь детей на того меня. Я сам себя боюсь.

— У нас прекрасная семья, Ки, правда? Старшая сестра-истеричка, старший брат с раздвоением личности и двойняшки — невоспитанный активный социопат и лапочка-маньячка.

— Ты хорошая, просто уставшая тянуть на себе весь дом и придурков-братьев, девушка, которая жертвует всем ради нас. Лора-то из нас самая нормальная. Ну, по крайней мере, она не устраивает дебошей, не прокуривает дом и не пропадает в загулах.

— Ты ещё забыл упомянуть нашего прекрасного дядюшку-раздолбая.

— Даже вспоминать не хочу. И тебе не советую, а то накличешь ещё на наши головы это чудо в перьях.

Линси улыбнулась, но уже с эмоциями, по-доброму, и виновато произнесла:

— Прости за гитару. Я разозлилась.

— Ты разозлилась на него, я всё понимаю. Я бы вообще убил такою сволочь, если б жил с ней под одной крышей.