Тени Богов

1. ДНИ МИНУВШИХ БИТВ

На материке Альмирас, в самом сердце королевства Эландор, словно венец на краю мира, возвышается Солнечная Цитадель. Её светлые, почти ослепительно белые каменные стены, словно отшлифованные самим временем, отражали солнечные лучи, делая крепость похожей на маяк, освещающий не только земли вокруг, но и умы людей. Вдали от её мощных стен простирался город, террасами спускающийся к побережью. Волны океана неустанно били о скалистые утёсы, наполняя воздух своим ритмичным гулом, будто напоминая, что время неумолимо движется вперёд.

В сердце Цитадели, в огромном зале дворца, на троне из резного камня восседал король Аверн Бьяркссон. Когда-то он был легендой на полях сражений, великим воином, чья слава гремела по всему Эландору. Теперь же он выглядел утомлённым. Его густые волосы, когда-то черные, теперь пронизаны сединами, словно зримый след многих лет власти и ответственности. Взгляд его стальных глаз, всё ещё проницательный, затуманился от старческих раздумий. На нём была длинная мантия из тонкого шерстяного сукна, украшенного золотым шитьем в виде солнечных лучей — символа его рода.

Прямо перед ним стоял его сын, принц Улий, облачённый в плотный кожаный нагрудник с металлическими нашивками. Его тёмные волосы были коротко подстрижены, а острые черты лица подчеркивали молодость и необузданный темперамент. Его глаза, сверкающие гневом, метали молнии на отца, который казался, по его мнению, слишком медлительным и осторожным. Улия одевали в тёмные, почти чёрные цвета, контрастирующие с золотыми эмблемами на плечах, что выдавало его статус военачальника и наследника.

— Они уже у наших границ! — раздался его резкий голос, который эхом разлетелся под высоким куполом зала. Его ярость была ощутима, словно сама тень битвы стояла за его спиной. — А ты ничего не делаешь!

Король Аверн, опираясь на подлокотники своего массивного трона, тяжело выдохнул. Его лицо, с глубокими морщинами, казалось, высечено из того же камня, что и сам трон. Лицо человека, которому довелось испытать и славу, и горечь утрат. Он медленно поднял голову, его взгляд был спокоен, но в глубине его глаз тлела тревога.

— Сын мой, во имя Аина... — начал король мягким, но усталым голосом. — Война не принесёт нам ничего, кроме бед и разрушений. Я столько лет удерживал мир... Я не хочу, чтобы наш народ снова погрузился в хаос.

Его слова звучали как эхо прошлого, когда Альмирас, раздираемый войнами, едва не рухнул под тяжестью разрушений. Аверн, проведший столько времени в сражениях, знал цену мира и что она не всегда платится мечом. На нём висела массивная золотая цепь с медальоном, символизирующим власть Бьяркссонов, который теперь, казалось, был ему в тягость.

Принц Улий, нахмурившись, склонил голову, но его глаза вспыхнули вновь. Он не мог смириться с этим спокойствием, которое, по его мнению, граничило с малодушием.

— Мир? — Улий буквально выплюнул это слово. — Какой мир, отец, если наши люди живут в страхе? Они уже разграбили Родникар и почти дотла сожгли Мирный Угол. Скоро они доберутся и до столицы. Варвары разрушат всё, что ты так старательно сохранял!

Его пальцы нервно сжались на рукояти меча, который он всегда носил при себе. Это был меч, выкованный мастерами Цитадели, лёгкий и смертоносный, но в данный момент он служил скорее выражением его внутреннего напряжения.

Аверн поднял руку, стараясь успокоить сына, но гнев Улия уже перехлёстывал через край. Для принца этот зал, украшенный древними гобеленами, изображавшими сцены великих побед, казался слишком тихим, слишком отдалённым от настоящих проблем. Он чувствовал себя заключённым в золотую клетку, в которой нет места действию, лишь словам.

Принц резко развернулся, его плащ, украшенный символами дома, взвился в воздухе, как тёмное крыло хищной птицы. Его шаги эхом раздавались по залу, сопровождаемые глухим звуком закрывающихся за ним дверей. Этот звук надолго остался висеть в воздухе, словно подчёркивая разлом между отцом и сыном.

Король Аверн устало опустился на трон, его тяжёлое дыхание наполнило пустое пространство вокруг. В его глазах мелькнуло что-то тёплое и печальное. Когда-то давно, в молодости, он сам был таким же, как Улий — полным огня и стремлений, готовым броситься в бой ради славы. Но годы научили его другой мудрости. Он знал, что истинная сила правителя заключается не только в завоеваниях, но и в умении удержать то, что уже создано.

Он закрыл глаза, прислушиваясь к тихому шороху шёлковых занавесей, веющим сквозняком из приоткрытых окон. За ними был мир, который он так долго пытался сохранить. Мир, который, как он знал, может разрушиться в любой момент.

В полумраке большого зала, освещённого лишь пляшущими отблесками пламени в камине, в двери тихо вошёл Трезин Вартас, командир королевской армии. Его шаги не звучали на мягких коврах, и он двигался с той лёгкостью, что приходит только с опытом, словно растворяясь в тени. Трезин был высоким, крепким мужчиной, на его лице, испещрённом морщинами, уже виднелись признаки возраста. Однако в его серьёзных карих глазах всё ещё читались мужество и стойкость. Густые тёмные волосы слегка тронула седина, а его усы придавали лицу суровый, почти неподкупный вид, словно резьба на мраморной статуе древнего воина.

Трезин был облачён в великолепный доспех, который, несмотря на его годы, блестел как новый, отражая свет камина золотыми отблесками. На его груди сверкал герб королевской армии — символ вечной верности и чести. Доспех, выточенный лучшими мастерами Солнечной Цитадели, был покрыт тонкими гравировками, изображающими битвы и победы. Однако Трезин был не из тех, кто кичится своей внешностью; доспех был для него не символом власти, а скорее напоминанием о долгом пути, который он прошёл рядом с королём.