Тени другого мира

Глава 1

Николь сидела за массивным дубовым столом в своём кабинете и разглядывала тонкую паутинку трещин на ручке бокала с водой. Ей хотелось отвлечься от тревожных мыслей, и взгляд на стеклянный отблеск помогал, пусть на мгновение, сосредоточиться на чём-то безопасном и нерушимом. В комнате пахло свежесваренным кофе и успокаивающими благовониями, но даже знакомый аромат не приносил привычного чувства уюта. На часах было уже почти девять вечера, а она всё никак не могла собраться с мыслями и выйти из клиники.

С тех пор как девушка получила образование психолога и начала практиковать, у неё было много тяжёлых случаев: люди, которые прошли через войны, страшные аварии, потерю близких. И почти всегда она видела в них хоть слабую, но искорку надежды, которую удавалось раздуть до полноценного желания жить. Однако именно в этот день, после заключительной консультации с Джоном Хестингсом — пациентом, который находился на грани самоубийства и чьи душевные травмы были слишком велики, — Николь чувствовала себя беспомощной. Она закончила сессию час назад, а сердце и мысли всё ещё были там, в том кабинете, где на кушетке сидел человек со сломанной судьбой.

Стук в дверь вырвал Николь из наваждения. Она вздрогнула и медленно обвела взглядом кабинет, будто проверяя, всё ли на месте. Рабочее пространство было знакомым до мелочей: аккуратно расставленные на стеллажах книги по психологии, социологии и криминалистике, несколько дипломов в строгих рамках, мягкое кресло для пациентов и диван в углу. В дверном проёме показалась расстроенная женщина средних лет — медсестра по имени Эвелин Картер.

— Доктор Райли, — обратилась она к Николь, используя её старую фамилию для клинической практики. С тех пор, как Николь вышла замуж и развелась, она предпочитала использовать имя Николь без упоминания о браке, но официальные документы по-прежнему числились на фамилию Райли. — Полиция… Они пришли. Кажется, что-то случилось с мистером Хестингсом.

Николь молчала, чувствуя, как в животе всё сжимается в тугой узел. Ей неожиданно стало жарко. Минута, две… она моргнула, поняв, что медсестра всё ещё стоит на пороге, а её лицо отражает недобрые предчувствия.

— Позовите их в мой кабинет, пожалуйста, — с трудом выдавила Николь и встала, пытаясь собраться с мыслями.

Когда в помещении появились двое офицеров — высокий худой детектив с измождённым лицом, назвавшийся Робертом МакКойлом , и его напарница Маргарет Пирс, миниатюрная женщина с острым взглядом, — Николь была уже готова к плохим новостям. Но даже её профессиональная стойкость не уберегла от того укола в сердце, когда она услышала: «Джон Хестингс покончил с собой час назад».

Николь тяжело опустилась на стул и почувствовала, как земля уходит из-под ног.

— Он оставил какую-то записку? — спросила она, заставляя себя говорить чётко.

Детектив МакКойл кивнул и протянул ей небольшой конверт. На нём не было никаких отметок, только размашистые буквы имени: «ДЛЯ ДОКТОРА НИКОЛЬ РАЙЛИ». Николь медлила, не в силах взять конверт, пока не почувствовала, что Маргарет Пирс аккуратно кладёт его на край стола.

— Нам бы хотелось знать, что в ней, — добавила Пирс сухо. — Но мы понимаем, что это могут быть личные данные пациента, подпадающие под врачебную тайну.

Николь подняла взгляд на полицейских. Сейчас всё внутри неё дрожало. Джон, видимо, искал спасения у неё, словно зацепку за жизнь. И она не смогла помочь. Когда дрожащие пальцы разорвали конверт, сердце Николь стучало гулко, как набат.

Внутри лежал лист, исчерканный торопливым почерком. Всего несколько строк:

Доктор Николь, я так устал бежать от своих теней. Я надеялся, что вы поможете мне победить их. Простите, что не смог. Тени зовут меня, и я иду к ним. Это единственный выход. Вы были добры. Держитесь подальше от этих теней — они опасны. Прощайте.

Джон Х.

Эти слова так и зазвенели в голове: «Тени зовут меня». Николь вспомнила, как сегодня, во время сеанса, Джон несколько раз упомянул про «тени», шёпотом, будто боялся, что они услышат. Тогда она подумала, что это образ из его травмы, возможно, воспоминания о насилии в детстве или символ страха. Но теперь… Теперь это выглядело так, будто бы за ним действительно кто-то охотился.

Она услышала , как её начинают спрашивать о деталях, о том, что пациент говорил и делал, пока был жив, но слова проходили мимо ушей. Николь всё не могла оторвать взгляд от записки. Врачебная тайна требовала осторожности, но полиция имела право знать контекст, ведь это было расследование трагической смерти. Она слышала собственный голос словно издалека, рассказывающий о том, что Джон говорил о каких-то жутких снах и страхе быть преследуемым. Но ведь у большинства страдающих депрессией пациентов бывают визуальные галлюцинации и приступы паники, верно? Николь старалась быть максимально корректной, но в то же время искренней — может, её показания хоть чуть-чуть прольют свет на события. Вдруг это не просто суицид…

Через полчаса полицейские ушли, оставив визитки и просьбу «если что-то ещё вспомните — свяжитесь с нами». Медсестра Эвелин предложила Николь стакан воды с успокоительным, но та отказалась, чувствуя, что если сейчас примет что-то, то просто не сможет думать. Она машинально погладила конверт, который всё ещё лежал перед ней.

Внезапно зазвонил телефон. Вздрогнув, Николь увидела на дисплее имя «Преподобный Коул». Это был знакомый капеллан, иногда он консультировал пациентов, которых вела Николь, чтобы сочетать психологическую и духовную поддержку.

— Николь, я только что узнал о мистере Хестингсе, — произнёс Коул по другую сторону. — Прими мои соболезнования. Это тяжело… Но, возможно, тебе стоит взглянуть на одно место, где он часто бывал. Я наткнулся на запись в церковном журнале… Он приходил ко мне на исповедь пару дней назад. Говорил, что посещал старое заброшенное здание, где видел «тени». Если хочешь, я могу показать дорогу.

— Спасибо, преподобный. Сейчас уже поздно… Давай завтра. А пока… — Николь сглотнула ком в горле. — Пока я попробую сделать хоть что-то, чтобы… понять.