Тени Иераполиса

Тени Иераполиса

Я пишу эти страницы, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, и прошу, в случае моей неожиданной смерти, сохранить их и передать лорду Джону Вудвиллу, другу нашей семьи, для дальнейшего распоряжения.

      Я расскажу вам историю, о которой молчала тридцать лет, я расскажу вам историю, о которой все забыли. Я расскажу вам историю, в которую побоялись поверить и потому не стали освещать нигде, кроме личных дневников и пары писем. Ну что ж...

      Лето тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года выдалось на удивление приятным и тёплым. Я только-только вышла замуж за сэра Джереми Деверё и казалась себе самой счастливой женой во всей Англии. Но это так, предисловие, дело-то было не в этом, а вот в чём… Мы никак не могли решить, куда поехать в наш медовый месяц: я хотела в Ниццу, а муж — в Бат, и наши споры, верно, не кончились бы ничем толковым, если бы нам не написал наш давний знакомый, лорд Джон Генри Вудвилл. Он был из тех дворян, что вечно искали приключения, и не так давно занялся археологией. Лорд Вудвилл напросился в попутчики профессору Паоло Верцоне, что собирался ехать с экспедицией в Иераполис, старый греческий город где-то в Турецкой республике, и приглашал нас с Джереми с собой. Знаете, в Европе тогда было неспокойно: она потихоньку оправлялась от войны, ходила по грани ещё одной, препиралась с Советским союзом, и Джон, как и многие наши знакомые, прятался от этого всего за границей. Муж склонен был с ним согласиться: у него в сорок четвёртом погиб во Франции отец, и Джерри тяжело это переживал. Мне, конечно, стоило аккуратнее выбирать место отдыха: Лазурный берег всё же навевал определённые неприятные воспоминания, но и ехать на наше море… Увольте, скука невозможная. Не хватало ещё повстречать там кого-то из тётушек или прочих родственников: в это время все ездили на воды для того, чтобы подправить здоровье, или так, из праздного желания прокатиться с места на место. Выходом из нашего непростого положения стала Турция.

      Я, признаться, не хотела туда, я почему-то боялась этого неизведанного места в анатолийской глуши, но, в конце концов, это оказалось лучше, чем остаться дома или, как уже было сказано, встретиться с кем-нибудь из знакомых в наших краях. Что ж, мне ничего не оставалось, кроме как начать собирать вещи, благо, Нэнси, моя горничная, всецело мне в этом помогала и должна была отправиться с нами: мы с мужем не привыкли добровольно терпеть лишения даже в самых диких местах.

      Не стану рассказывать о том, как мы добирались: в целом, всё прошло довольно сносно, и лишь старый грузовик, на котором пришлось добираться до деревни Памуккале, оставил мне пару синяков и вымотал, чем немного омрачил наше путешествие.

      Впрочем, никто больше из попутчиков не утомился, и я держала себя в руках, слушала восхищённого Верцоне и запоминала: можно будет блеснуть знаниями где-нибудь в гостях, почему бы и нет.

      — Местные переводят название как «хлопковый замок», — говорил профессор. — Тут огромная белая скала с травертинами, полными воды, насыщенной солями, а наверху развалины древнего города! Вам понравится, — обратился он уже ко мне. — Вы, леди Деверё, верно, хотели отправиться куда-то на море? Клянусь, вы не пожалеете, что в итоге выбрали это место!

      — Насколько мне известно, — Джерри заложил недавно купленный турецкий разговорник подобранным где-то плоским тёмно-зелёным листом незнакомого мне растения, — мы находимся в местности Денизли, что переводится как «морской», разве нет? Полагаю, мы не так уж далеко от Эгейского побережья.

      — Возможно, раньше так и было, но теперь нет, — с улыбкой отозвался Верцоне. — Хотя позвольте, здесь есть озеро… — он не договорил, потому что машина подпрыгнула на какой-то кочке.

      — Бог мой, куда мы едем? — Джерри сжал мою руку.

      — Это маленькая деревенька, — отозвался профессор. — Дорог здесь почти нет, людей немного, но до чего живописные виды! Я тут уже неделю, осваивался, даже сумел договориться с местными, чтобы помогали копать.

      — Вот как? — я оживилась. — А что они сами рассказывают о городе? Может, есть какая-нибудь красивая легенда?

      — Боюсь, никаких, — Верцоне пожал плечами. — Я изучал труды Карла Гуманна, но и там подобного не нашёл, только факты из истории, сведения о первых раскопках… Впрочем, не хочу показаться вам скучным, рассказывая всё это, разве нужно такой женщине знать все эти сухие цифры? — он, пусть и будучи из Турина, будучи в годах, всё равно оставался итальянцем больше, чем кем-либо ещё, и пытался меня впечатлить. От Джерри это не укрылось, но он лишь посмеивался про себя: знал, что я на подобное не падка.

      — Совсем ничего? — мне вдруг стало по-настоящему интересно. — Даже сказок нет?

      — Леди Деверё, вечер, — Верцоне по-отечески посмотрел на меня. — Местные любят пугать незнакомцев, вот и меня напугали, но я не хотел бы волновать этим вас.

      — Элизабет не из робких, — расхохотался Джон Вудвилл, сидевший прямо напротив. — Профессор, она ведь всё детство жила в поместье с привидениями и не боялась с ними разговаривать!

      — С привидениями? — вежливо удивился профессор, но по его глазам я поняла — не поверил. — Впрочем, я бы всё равно не хотел беспокоить даму, — осторожно возразил он.

      — Прошу вас, расскажите, — я улыбнулась, прижалась к Джереми. — Я уверена, ничего дурного не случится. Джем, скажи!

      — Если Бетти чего-то хочет, то не оставит вас в покое, — кивнул тот. — Не бойтесь, моя жена очень сдержанный и спокойный человек, в конце концов, она леди, — он гордо улыбнулся: не многие богатые невесты Англии славились этим качеством, однако меня матушка воспитала достойной своей фамилии и, как следствие, фамилии мужа.

      — Жители деревни почему-то боятся развалин, — нехотя ответил Верцоне. — Они очень просили меня туда не ходить и не тревожить мертвецов… С чего бы? Я там нашёл чудесную базилику пятого века, она стоит на могиле апостола Филиппа…