Тени прошлого. Начало

Глава 10. Прекрасный весенний день

* * *

— Тина, ты готова? — голос Генри донёсся до меня словно сквозь толщу воды, но всё же он смог вырвать меня из оцепенения, вызванного моим отражением в зеркале. Мой наставник подошёл ко мне со спины и тоже посмотрел в огромное старинное зеркало. — Ты выглядишь изумительно. Но ты уверена, что… на самом деле этого хочешь?..

Я снова растерянно вгляделась в ту холодную красавицу в облегающем силуэтном белом платье в пол с длинными рукавами, шлейфом и не менее длинной фатой из невесомого старинного кружева, каким-то поистине волшебным образом зафиксированной в моих каштановых кудрях, собранных в замысловатую причёску, с помощью шпилек в виде лилий, инкрустированных бриллиантами. Конечно, условно «красавицу», поскольку я не позволила своим помощницам загримировать шрам на лице, как бы они ни настаивали на обратном. Словно не веря, что та женщина в отражении — это я, я слегка наклонила голову набок, и она повторила движение за мной. А за её спиной стоял пожилой мужчина в чёрном фраке с белой розой в бутоньерке и пристально смотрел насквозь просвечивающим взглядом прямо мне в глаза.

«Господи, неужели я всё-таки выйду замуж… за него? — ошеломлённо подумала я, помолчав ещё минуту. — Впредь нужно будет поумерить свой пыл и не кричать в коридорах на школьников, пришедших на экскурсии… Второго такого кошмара я точно не выдержу».

— Тина? — вновь обратился ко мне Генри, и я задумчиво произнесла:

— Да-да, я готова. Наш выход?

— Через пять минут. Тина, ещё не поздно…

— Нет, Генри, уже поздно. Мы уже не один раз говорили с тобой об этом, и сейчас не самый подходящий момент для подобных разговоров, ты не находишь? — немного раздражённо ответила я, но, увидев промелькнувшую в глазах своего учителя буквально на секунду грусть, сразу виновато добавила: — Прости, прости меня, я… это всё волнение. Но я честно не собираюсь… отказываться от своих слов. И… спасибо тебе, что согласился проводить меня до алтаря…

— Обычно это делает отец невесты, — мягко произнёс он, положив широкие сухие ладони мне на плечи.

— Ты на самом деле заменил мне отца. И никого другого, кроме тебя, я бы об этом не попросила, — спокойно сказала я, кинув последний взгляд на своё отражение, а после повернулась к Генри и мягко улыбнулась.

— Знаешь, Тина, что-то я не вижу у тебя никаких признаков волнения, — тепло улыбнувшись, заметил он. — Моя дочь тоже пять лет назад выходила замуж, ты помнишь, в каком состоянии она была перед церемонией?

— Да, помню, — звонко рассмеялась я. — Мне тогда пришлось с утра незаметно напоить её транквилизатором, а то у неё так дрожали руки, что даже платье невозможно было надеть!

— А теперь посмотри на себя: ты сейчас выглядишь так… сосредоточенно, словно собралась в операционную на десятичасовую операцию, а не к алтарю… — Генри взял мою правую руку в свою, а сверху накрыл левой. — Зачем ты согласилась?

— Не знаю, — честно ответила я, взяв левой рукой из вазы свой невероятно изящный букет из множества белых и красных цветов. — Но повторяю тебе, от своих слов я отказываться не собираюсь. Посмотрим, что из этого выйдет.

— Профессор Д’Лионкур, профессор Байер, ваш выход, — обратился к нам один из организаторов, выглянув сквозь небольшую щель в двери.

— Что ж, я очень надеюсь, что из этого выйдет что-то очень хорошее. Я переживаю за тебя не меньше, чем за свою дочь, Ти, — проговорил Генри, когда я взяла его под руку, а потом мы медленно направились к выходу из маленькой комнатки, что непосредственно сообщалась с основным помещением церкви — нефом.

— Я знаю, Генри, — шепнула я, когда мы сделали первые шаги в широком проходе между двух рядов церковных лавок, на которых сидели празднично одетые люди и с искренним волнением на лицах наблюдали за нами. — Спасибо…

Мельком взглянув в зелёные глаза своего «отца», больше похожие на два малахита, я немного осмотрелась по сторонам, а затем заметила его. Своего будущего мужа, стоявшего сбоку от алтаря рядом со священником. В этот раз доктор Реддл решил выделиться, и у него это отлично получилось: белый смокинг с чёрной бабочкой и кроваво-красной розой в бутоньерке отлично контрастировали с его чёрными, как смола, волосами и горящими, словно два уголька, глазами. Вот уж кого из нас двоих можно было назвать красивым — так это его, а не меня. Но меня этот факт абсолютно не волновал, ведь это не я два месяца назад предложила ему взять себя в жёны — он сам решился на это, значит, он был готов видеть рядом с собой… человека с такой внешностью, как у меня. Пусть даже и формально, потому как после нашей церемонии я абсолютно не собиралась относиться к нему как-то иначе.

Пока мы с Генри медленно шли по проходу, я оценивающе посмотрела в глаза доктору Реддлу, отчего на его невероятно красивом лице появилась едва заметная усмешка, что так раздражала меня последние семь лет. Что ж, даже в такой день я оставалась самой собой, а он оставался верен себе. И именно поэтому я нисколько не сомневалась, что наш брак был изначально обречён на весьма скорый развод и разрыв всяческих отношений.

Как только мы подошли к алтарю, Генри, крепко сжав мою ладонь напоследок, направился к Делле в невесомом бледно-розовом платье, что стояла неподалёку с почти таким же букетом, как и у меня. Я же уверенно сделала последние два шага и встала прямо напротив своего бывшего ученика и будущего мужа, имевшего наглость затеять весь этот фарс. Пока священник, тоже одетый в праздничные одежды, читал проповедь, я неотрывно и даже с вызовом смотрела в угольно-чёрные глаза, но доктор Реддл сохранял ледяную невозмутимость. Впрочем, холодом веяло не только от него, но и от меня.

«Наверное, даже жара на улице не сможет растопить холод между нами», — промелькнуло в голове, когда проповедь уже подходила к концу, и совсем скоро мы должны были обменяться традиционными клятвами.

На самом деле, я с сильным скепсисом относилась ко всем этим клятвам, особенно учитывая статистику разводов, количество которых с каждым годом неуклонно росло. Но мой будущий муж настоял на том, чтобы перед обменом кольцами мы обменялись и клятвами, а мне было… не принципиально, тем более что на память я никогда не жаловалась и запомнить небольшой кусочек текста, наполненного пафосом, для меня не представляло никаких трудностей. Но первым клятву всё же должен был произнести он.